Комедианты
Шрифт:
– Пойдём, – сказала ей жрица-Мать.
Она взяла Моргану за руку и повела прямо в огонь. Языки пламени расступились, словно давая пройти, затем радостно сомкнулись вокруг них. Моргана приготовилась к боли, но вместо этого огонь принёс ощущение блаженство и любви. Огонь уносил её на крыльях, а из глаз текли слёзы.
– И помни, – услышала она в самом сердце, – что бы ни пришлось тебе делать, всё предопределено. Человеческая душа похожа на луковицу, где каждый новый слой – это маска, которую мы часто принимаем за собственное лицо. Отсюда боль и страдания.
После этого сна Моргана провалялась больше месяца с температурой. Врачи так и не смогли поставить диагноз… Никто не знал об этой стороне её жизни…
Моргана… Какая нелепая смерть…
Телефонный звонок был как гром среди ясного неба.
– Владимир Геннадиевич?
– Да.
– Я иду к вам. И ещё…
– Что? Говори! – Сердце заныло.
– Моргана…
– Что с ней?!
– Она погибла.
– Как?!
– Это не мы… Она ехала на встречу с объектом, и…
– Сколько у меня есть времени?
– Шестьдесят минут. Больше дать не могу. Извините.
– Спасибо.
– Не за что. Не знаю, имеет ли это значение… Это одна из самых неприятных миссий…
– Спасибо.
Шестьдесят минут… Трубка вырвалась из потерявшей волю руки.
– Моргана…
Шестьдесят минут. Вполне достаточно, чтобы не торопиться. Он принял душ. Побрился. Открыл бар, но передумал. Решил ограничиться кофе.
– Милая девочка, никто не готовил так кофе, как ты, – сказал он себе вслух.
Чашка кофе и две сигареты.
Неплохо бы подстричься, но времени больше нет. Он открыл шкаф. Достал форму полковника-гусара. Придирчиво осмотрел. Оделся. Снова посмотрел на себя в зеркало.
– Ненавижу сюрреализм, – сказал он, доставая из ящика стола свой «ТТ».
Он тщательно проверил пистолет, зарядил…
– Моргана… – произнёс он в последний раз.
Он вошёл без стука… Хотя какой может быть стук в подобных ситуациях. Но всё равно было что-то неприятное в том, как он это сделал. Барин в первом поколении… Скорее всего, так. Маленький, лысый толстячок, похожий на отражённого в кривом зеркале знаменитого Вуди Аллена. Маленький хам уровня незначительного чиновника. На вид. Таким он хотел выглядеть в глазах других. Специалист по внештатным ситуациям, бывший разведчик или контрразведчик. Один из лучших.
– Здравствуйте, – сказал вошедший, – я – Александр Сергеевич.
Он всегда называл своё имя, хотя никакой необходимости в этом не было. Фигуры его ранга знали в лицо, а те, кому этого знать не полагалось, даже и не догадывались о его существовании.
В комнате было трое. На железной, по-армейски идеально застеленной, аскетической кровати лежал человек в гусарском мундире. Крови не было. По крайней мере, того количества крови, которое бывает, когда кто-нибудь стреляет себе в голову. В комнате убрали, и убрали хорошо. Пистолет лежал рядом на тумбочке. Уже без обоймы. Возле кровати в удобных кресла сидели двое крепких парней. Одному на вид было лет тридцать, другому около сорока пяти. Они курили папиросы,
– Что за чёрт! Какого…! Вас зачем сюда прислали?!
– Он застрелился, – ответил тот, кому было около сорока пяти.
– Что значит застрелился?! Что происходит?! Почему он в этом дурацком наряде?! Вы что себе позволяете?! – Александр Сергеевич сорвался на крик.
Больше всего на свете он терпеть не мог, когда кто-то манкировал своими обязанностями, особенно в условиях ЧП. Здесь же вместо того, чтобы… устроили уборку с отпеванием. Кретины!
– Это я ему позвонил, – сказал после паузы тот, кому около сорока пяти.
– Славненько. Подставить под удар всю операцию.
– У нас есть договорённость. Негласная традиция. Вам этого не понять…
– Традиция?! А если б он вместо того, чтобы пустить себе пулю в голову…
– Он человек чести.
– Ну да, старая гвардия и всё такое. Хорошо. Это ещё понять можно. Но какого хрена вы тут расселись?!
– Пусть лучше это будут ваши люди.
– Что за, мать вашу, сентиментальность?!
– Мы с ним воевали ещё под Ватерлоо.
Ну да. Они тут все графья Монтекристо, а он… Вот бы этих графьев да к стенке, а ещё лучше в кабинет, на Лубянку, в году так…
– Убирайтесь.
Когда за ними закрылась дверь, он достал мобильный телефон:
– Можно начинать.
Через несколько минут дом наполнился людьми. Выносили всё, что могло напомнить о бывшем хозяине. Сначала вынесли и погрузили в фуры вещи и мебель. Кровать вместе с покойным тоже оказалась в одной из машин.
– Это тебе будет хорошим саркофагом, – сказал Александр Сергеевич, провожая покойника.
А люди срывали обои, снимали полы, выламывали окна и двери. Только плиты и голые стены… Строительный мусор погрузили уже в открытые прицепы.
– Погрузка закончена, – доложил бригадир.
– Вперёд.
Взревели моторы. Три взвода охраны (бережёного бог бережет) заняли свои места. Патрульные машины сопровождения включили мигалки, и колонна тронулась. Часа через два они свернули с дороги, а ещё через тридцать минут благополучно пересекли границу охраняемой запретной зоны. Фуры и прицепы согнали в кучу. Машины и охрана спешно покинули территорию базы. Ударили огнемёты, и фуры вместе с погруженным в них барахлом превратились в огромный костёр.
В доме тем временем хозяйничали люди со сканерами в руках. Неторопливо, сантиметр за сантиметром, они просвечивали всё, что ещё осталось. Наконец, проверка закончилась.
Дом опустел, и только Александр Сергеевич задумчиво курил в одной из комнат.
– Звали?
В комнату вошёл небольшого роста, щуплый мужчина лет сорока.
– Заходи, – с опозданием сказал Александр Сергеевич.
– Что я должен искать?
– Что-нибудь.
– А более точно?
– Не знаю. Что-то здесь должно быть.