Комедии для 6-7 актеров
Шрифт:
ЯГО. Ну, и что? Еще Цезарь сказал: «Лучше быть первым в деревне, чем в городе вторым».
ОТЕЛЛО. Что касается меня, я никому не завидую. Правда, чужие успехи меня всегда очень удручают.
ЛОДОВИКО. Вот к этому я и веду. Мы живем в век конкуренции. Человек человеку враг. Агрессия смутно таится в каждом из нас и то и дело выплескивается наружу. Вот про это и поставлен мой спектакль.
ЯГО. Наш спектакль.
ЛОДОВИКО. Да-да, конечно. Наш.
Входит Кассио. Он красив, контактен,
КАССИО. Я не опоздал?
ЯГО. Нет, мы еще не начали.
ЛОДОВИКО. Как «не начали»? Мы уже давно обсуждаем спектакль.
ЯГО. (Не без иронии.) Я имел в виду не обсуждение, а фуршет.
ЛОДОВИКО. Ах, да, верно. Ведь мы собрались здесь, чтобы отметить премьеру. Девушки, что там у вас?
БЬЯНКА. Все готово, можно садиться.
Все рассаживаются вокруг стола. Лодовико с бокалом держит речь.
ЛОДОВИКО. Ну что ж, друзья, выпьем за успех спектакля и пожелаем ему долгой жизни!
Все чокаются, пьют, закусывают.
ОТЕЛЛО. (К Кассио.) Марк, дай закурить.
ЛОДОВИКО. Что это за «Марк, дай закурить»? Я же говорил: привыкайте даже вне спектакля видеть друг в друге не артистов, а настоящих живых героев во плоти. Лучше было сказать:
«Мой Кассио, позволь мне попросить
Сладчайший дым сигар твоих отведать.»
Или что-нибудь в этом духе.
КАССИО. (Поднимается с бокалом в руках.) Я приношу извинения за то, что не был на обсуждении. Вероятно, не все еще у нас получилось, но главное – мы победили, а победителей не судят. Так что выпьем за победу!
Все с энтузиазмом присоединяются к тосту. Атмосфера становится явно теплее и непринужденнее.
ЛОДОВИКО. Кто еще хочет сказать?
БЬЯНКА. Давайте объявим конкурс на лучший тост.
ЯГО. Самый лучший тост – это самый короткий. Мы уже наговорились на сцене, очень хочется просто выпить.
ОТЕЛЛО. (С бокалом в руках.) Тогда позвольте мне. Театр – это храм искусства, он соединил нас в одну большую семью. Я хочу выпить за нашу благородную профессию, за актерское братство.
Актеры дружно поддерживают тост.
ЛОДОВИКО. Вот, Кассио сказал тут, что победителей не судят. Да, премьера прошла с успехом, и все же в бочке меда не обошлось и без ложки дегтя. И я как режиссер хочу закончить беглое обсуждение спектакля. О ролях Отелло и Яго мы уже говорили. Ты, Кассио, был неплох, но уж слишком любовался самим собой. Ты все-таки должен помнить, что играешь воина, заместителя главнокомандующего, а не любимчика женщин.
КАССИО. А почему воин не может быть любимчиком женщин?
ЛОДОВИКО. Теперь Лодовико…
ЯГО. И, разумеется, безупречно. Лучшая, я бы сказал, центральная роль спектакля. Просто странно, что пьеса называется «Отелло», а не «Лодовико».
ЛОДОВИКО. Твоя ирония неуместна. Ты прекрасно знаешь, что я не актер, а режиссер. К тому же, эту эпизодическую роль представителя дожа я играл случайно, поскольку ее исполнитель заболел.
ЯГО. Не скромничайте. Вы, правда, произнесли всего две или три фразы, но сразу стало ясно, что вы прирожденный актер, а вовсе не режиссер.
ЛОДОВИКО. (Не удостаивая колкую реплику Яго ответом, обращается к женщинам.) К тебе, Эмилия, у меня претензий нет. Ты, Бьянка, была просто прелестна. Вот кем я недоволен, так это Дездемоной. Я еще в антракте сделал ей выговор. Кстати, а где она? Почему ее здесь нет?
Актеры оглядываются по сторонам. Действительно, Дездемоны нет, и все заметили это только сейчас.
ЭМИЛИЯ. Наверное, она еще переодевается.
ЛОДОВИКО. Пойди, взгляни, пожалуйста.
Эмилия выходит. Лодовико продолжает.
Взять, например, хотя бы ее последние слова: «Безвинно умираю». Я сто раз ей говорил, что это самая эффектная ее реплика. Когда уже все думают, что она испустила дух, она вдруг появляется из-за полога, бледная, с распущенными волосами, слабо стонет «Безвинно умираю» и падает. А она просто промямлила что-то из-за полога каким-то не своим голосом так, что публика почти ничего не слышала. На что это похоже? Убита концовка спектакля. Это недопустимо!
ЯГО. Вы лучше сделайте это замечание ей самой, когда она придет.
ЛОДОВИКО. И сделаю, не беспокойся.
ЯГО. Не побоитесь?
ЛОДОВИКО. Что ты все время меня подкусываешь? Дай мне спокойно отпраздновать этот вечер, а завтра я с тобой разберусь. Я знаю твою любимую фразу: «Я бы поставил спектакль по-другому». Так я скажу тебе вот что: все знают, как не надо ставить спектакль, но никто не знает, как надо его ставить.
ЭМИЛИЯ. (Возвращаясь.) Ее гримерка пуста.
БЬЯНКА. И на поклоны она не вышла.
КАССИО. Наша примадонна опять чем-то недовольна.
ОТЕЛЛО. (Лодовико.) Очевидно, она обиделась на выговор, который вы сделали ей в антракте.
КАССИО. (Не без ехидства.) И завтра она пойдет жаловаться на вас директору.
ЛОДОВИКО. (Обеспокоенно.) Но это был вовсе не выговор… Лишь замечание, и сделанное в очень тактичной форме.
ЯГО. Вот это вы и скажете директору, когда он вас вызовет.