Кометчики
Шрифт:
— Смейся, если хочешь, — пробормотал он хрипло. — Однако я смогу это сделать, если надо.
— Если хочешь, попытайся снова. — Издевательский смех Орко громко раскатывался из динамика. — Нет, тебе ни за что этого не сделать, Боб. Не сделать с тех пор, как ты пообщался с Железным Исповедником — я слишком много раз видел, что ультразвуковые волны делают с мозгом и той штукой, что зовется храбростью. Я никогда не буду бояться, что ты сможешь меня убить. И никто другой не посмеет, я уверен, из-за этого дурацкого кодекса, которого придерживается Легион.
Задрожав от внезапного
— Я действительно рад тебя видеть, — громыхал голос Стивена Орко. — Потому что ты, должно быть, послан сюда в глупой надежде, что можешь меня уничтожить. Это означает, что эти фантастические меры предосторожности сочтены неадекватными. Отсюда я делаю вывод, что снаружи у меня появился мощный союзник и что я могу питать надежду на скорое освобождение.
— Нет, если только я смогу помешать этому!
— Не сможешь, Боб. Я тебя одолел. — Боб Стар был изумлен и сбит с толку той кипучей ненавистью, которая вдруг прорвалась сквозь маску иронии. — Я сломал тебя навсегда!
Голос Орко внезапно стал тише. Он говорил с придыханием, все более скрипуче, переполненный чудовищной ненавистью:
— Когда я впервые услышал о твоем существовании, еще будучи ребенком, я испытал просто-таки бешенство при мысли, что совершенно ни на что не способный слабак, благодаря чистой случайности, однажды может стать самым могущественным из людей. А я в то же время буду ничем. И я решил, еще до того, как увидел благородного ребенка из Пурпурного Холла, раздавить тебя и присвоить все твое наследство.
Стивен Орко помолчал. Широкий рот его скривился вдруг в сверкающую удовлетворенную улыбку, и голос его вновь был легок, когда он заключил:
— Тебя было несложно сломать, Боб. Железный Исповедник убил в тебе все опасное в ту же ночь. Я признаю, что позднее меня беспокоили вопросы этики, но время вскоре ответило на них. Подумай так: один из нас имеет АККА, которое ему дали, второй смог открыть его собственными силами. Кто его больше заслуживает?
— Владение АККА — не просто утеха для эгоиста, — хрипло ответил Боб Стар. — Это сложнейшая задача, она забирает всю жизнь и, в конце концов, требует смерти Хранителя. Но как… ты его открыл?
Узник покровительственно улыбнулся.
— Я расскажу тебе, Боб, — сказал он спокойно. — Однако только для того, чтобы заявить свои права на него и подчеркнуть полную справедливость моих действий. Я должен заметить, кстати, что не намеревался позволять этой тайне стать для меня каким-нибудь бременем. Твоя беда, Боб, что ты просто недостаточно большой для такой работы.
Он насмешливо покачал головой, видя, как бессильно дрожит Боб Стар.
— Как бы там ни было, — легко продолжал он. — Я просто следовал методам исследований, которые мог предложить себе любой разумный индивидуум. Я тщательно собирал данные, формулировал гипотезы экспериментальным путем и, наконец, пришел к удовлетворительному заключению.
Еще
Последняя запись о применении оружия относилась ко времени уничтожения старого спутника Земли — после того, как он был захвачен и укреплен ни о чем не подозревающими союзниками Претендента. На яхте моего приемного отца я обыскал орбиту исчезнувшего спутника. Наконец, после долгих поисков, я нашел три металлические пуговицы.
Не больше, чем кончик моего большого пальца — это было все, что осталось от Луны. Очень скоро я понял, что мне бы повезло, если бы я нашел один-единственный атом. Только потому, что твоя мать работала в спешке, наспех собранным инструментом, аннигиляция тяжелых элементов произошла не полностью.
Несколько месяцев напряженной работы в лаборатории, которую финансировал отец, открыли мне природу воздействия АККА на эти металлические образцы. Связать причину со следствием — это уже вопрос математической логики. Осталось лишь проверить альтернативные гипотезы и построить действующую модель — и тайна была моя.
Узник помолчал, опять улыбнувшись.
— Ты не согласен со мной, Боб, что такие способности заслуживают награды? Определенно, я — самый одаренный из людей; логика уверяет меня, что, в таком случае, я их полноправный правитель. И я стал бы им, Боб, если бы не одна оплошность.
Боб Стар хрипло прошептал:
— Какая?
— Я не смог убить твою мать. — Стивен Орко беззаботно пожал плечами. — Беда в том, что я не увидел, пока не стало слишком поздно, единственного ограничения этого оружия. Я не пытался использовать его, пока она сама не пыталась. Это была неудача для нас обоих, и эта оплошность привела меня сюда. Однако она не повторится, если у меня появится новый шанс.
Он зловеще хихикнул.
— Я не боюсь сказать тебе об этом, — добавил он нежно, — потому что знаю, что ты не станешь трогать красную кнопку, даже для того, чтобы спасти жизнь собственной матери.
Боб Стар знал теперь, что ему надо делать, но все же не мог — в любом другом случае, однако не сейчас. Он устало дал сигнал стражникам, и телефон разъединили. Узник снова оказался запечатан в безмолвной гробнице, и он остался один в маленькой внешней комнате, хмуро решив оставаться здесь, пока не сможет нажать на кнопку или пока надобность в этом не отпадет.
Стивен Орко тихо вернулся в кресло к своей книге. Он расслабился в зеленом халате, потягивая напиток и явно не принимая во внимание никаких опасностей для своей жизни. Дважды Боб покидал твердую скамью, на которой сидел, пытаясь притронуться к кнопке.
Этот простой акт казался невозможным. Попытки не приводили ни к чему, только усилили нестихаемую пульсацию в голове, и он слабел от дурноты. Он отступал на время, в отчаянии надеясь, что стимуляция экстремального случая побудит его на это действие, если ситуация станет критической.