Комиссар «Марата», герой Севастополя
Шрифт:
22 октября Ставка Верховного Главнокомандования назначила командующим войсками Крыма вице-адмирала Г. И. Левченко. Он вступил в должность в тяжелое время. Враг быстро продвигался, наши войска отступали. Находившийся в Симферополе Г. И. Левченко вызвал в свой штаб Ф. С. Октябрьского, Н. М. Кулакова и вновь назначенного члена Военного совета флота И. И. Азарова. На совещании присутствовал замнаркома И. В. Рогов. Обсуждался вопрос о положении в Крыму.
Левченко настаивал на переброске на север полуострова 7-й бригады морской пехоты. Октябрьский и Кулаков считали необходимым в связи с угрозой выхода противника
Командующий флотом направился на Кавказ — определить резервные места базирования кораблей, так как угроза Севастополю и кораблям с воздуха возрастала. Когда пришло сообщение о прорыве немецких войск в Крым, Елисеев и Кулаков вызвали на ФКП начальника отдела кадров флота Коновалова.
— Враг с часу на час может обрушиться на Севастополь. note 49
А у нас сил очень мало. Где Приморская армия, где 7-я бригада, мы не знаем. Связи с ними нет. Наш оборонительный рубеж оголен. Военный совет ставит перед нами задачу: срочно формировать новые части и подразделения, вооружать и отправлять их на передний край. Откуда брать людей, как расставлять их — решайте сами, — говорил начальнику отдела кадров начальник штаба флота И. Д. Елисеев.
Дивизионный комиссар Кулаков встал и твердо, без сомнения распорядился:
— Военный совет разрешает брать краснофлотцев, старшин, комсостав отовсюду, где они не связаны непосредственно с боевыми действиями. Разрешаем брать людей с надводных кораблей, подводных лодок, из штабов. Главное — преградить путь врагу. Сколачивайте как можно больше батальонов, рот и отправляйте их на фронт.
29 октября Севастополь был объявлен на осадном положении. Противник быстро продвигался, обходя Приморскую армию с запада. Обе наши армии отступали: 51-я — к Керчи, Приморская — к Севастополю.
В те строгие, решающие дни частыми были встречи Николая Михайловича с комендантом береговой обороны главной базы Петром Алексеевичем Моргуновым. Опытный артиллерист, спокойный, немногословный человек, он командовал сухопутными войсками до прибытия И. Е. Петрова, внес неоценимый вклад в оборону города. 30 октября Моргунов находился в кабинете Кулакова, докладывал о ходе подготовки Севастополя к боям. Вдруг послышались глухие отдаленные залпы, почти сразу зазвонил телефон. Командир 1-го отдельного артдивизиона подполковник К. В. Радовский доложил, что 54-я батарея лейтенанта Заики открыла огонь по колонне противника. Моргунов посмотрел на часы. Было 16 часов 35 минут. Так начиналась героическая оборона Севастополя.
Позже Николай Михайлович поинтересовался, кто первым скомандовал: «Залп!» и принял на себя вражеский удар.
note 50
Лейтенант И. И. Заика — отличный артиллерист, любитель истории, часто рассказывал матросам об обороне Севастополя 1854–1855 годов. На вопрос батарейцев: «Не родственник ли вы Федору Заике — герою первой обороны?» — ответил: «Не знаю, но горжусь им и светлого имени его не посрамлю».
Слова командира не разошлись
Разгромив врага, батарея прекратила огонь и даже не была обнаружена. Заика собрал личный состав, предупредил, что у них нет пехотного прикрытия. Краснофлотцы, не занятые непосредственно у орудий, вышли в окопы впереди батареи. На следующее утро враг снова двинулся к Севастополю. Трое суток шла неравная борьба. Лишь когда все орудия оказались разбитыми, многие воины погибли, Заика дал последнюю радиограмму и уничтожил рацию. Оставшаяся группа бойцов отважно билась в окружении, а затем сумела прорваться к своим.
1200 выпущенных снарядов, мужество и боевое мастерство моряков батареи были первым заслоном на прямом пути к главной базе. За трое суток батарея уничтожила 16 танков и 7 автомашин с пехотой. За стойкость и мужество в тех боях командир батареи И. И. Заика и ее военком С. П. Муляр были награждены орденом Красного Знамени.
31 октября Елисеев, Кулаков, Азаров собрали руководителей соединений, сообщили о тяжелой обстановке, потребовали обеспечить стойкость всех бойцов в обороне. Было принято решение вывести все крупные корабли на Кавказ.
Утром 1 ноября на главную базу флота приехал И. В. Рогов. После беседы они вместе с Кулаковым вышли с ФКП на берег Южной бухты. Начался налет вражеской авиации.
note 51
Многие самолеты пикировали и бросали бомбы на маскировочную сетку — в то место, где еще вчера стоял линкор «Парижская коммуна». Николай Михайлович засмеялся. Сказались, должно быть, нервное перенапряжение, бессонные ночи. Рогов, не видя вокруг ничего смешного, с недоумением смотрел на члена Военного совета.
— Вот если бы мы на месте оставили линкор, — пояснил Кулаков, — было бы не до смеха.
На подступах к городу шли ожесточенные бои. 2 ноября с Кавказа возвратился Октябрьский. Совместно с Кулаковым он одобрил подготовленное работниками политуправления обращение Военного совета флота к защитникам Севастополя. На другой день оно было опубликовано в газете «Красный черноморец». Напомнив о славных революционных и боевых традициях флота, обращение призывало: «Ни шагу назад. Каждый боец, командир и политработник должен драться с врагом до последней капли крови, до последнего дыхания…» На митингах и собраниях моряки поклялись до конца отстаивать город русской морской славы Севастополь.
Первого ноября впервые по скоплению войск противника ударила дальнобойная крупнокалиберная батарея № 30. Мастерство артиллеристов, корректировщиков помогло попасть в цель уже первым снарядом. Запылали бензоцистерны, подрывались машины с боезапасом, гибли вражеские солдаты. В тот день батарея вела огонь по врагу еще четыре раза, а на другой день — уже двенадцать! Во время одного из боев у орудий присутствовали И. В. Рогов и Н. М. Кулаков. Они высоко оценили его результаты. Рогов, находясь в самый критический момент среди севастопольцев, всеми силами помогал Военному совету, политработникам. Отбыв затем вместе с другим членом Военного совета И. И. Азаровым в Новороссийск, он значительно ускорил отправку в главную базу столь необходимой для ее защиты 8-й отдельной бригады морской пехоты.