Комиссар «Марата», герой Севастополя
Шрифт:
Прошли только сутки войны, а десятки самолетов флота нанесли три удара по Констанце и два по Сулину. Летчики бригады Героя Советского Союза А. Н. Токарева потопили транспорт, разрушили военные объекты на берегу. В последующие
note 17
дни черноморские авиаторы успешно бомбардировали вражеские корабли, суда, склады, нефтеперерабатывающие заводы, поддерживали действия сухопутных войск и кораблей Дунайской флотилии.
И время, и дела боевые
Командование
— Не беспокойтесь, товарищ член Военного совета, в личном составе я уверен, все будет хорошо, — ответил командир «Москвы» А. Б. Тухов. — Завтра встретимся.
Вечером 25 июня корабли вышли из Севастополя. Ранним утром 26-го «Москва» и «Харьков» открыли огонь. В районах обстрела забушевали пожары. Уходившие уже корабли были неожиданно обстреляны с берега. Потом выяснилось, что стреляла тяжелая немецкая батарея, об установке которой тогда не было еще известно. «Москва», получив повреждения, уходила на противоартиллерийском зигзаге, прикрываясь дымовой завесой. Вдруг грохнул взрыв. Лидер разломился, словно был не могучим боевым кораблем, а хрупкой ореховой скорлупкой, — подорвался на мине.
Набеговая операция в целом удалась. В Констанце горели нефтехранилища, взорвался склад с боеприпасами, получили повреждения железнодорожные пути. Но когда командующий эскадрой контр-адмирал Л. А. Владимирский докладывал о результатах боя, Кулаков думал не о его итогах, а об уроках. Вспомнились слова Тухова: «В личном составе я уверен, все будет хорошо. Завтра встретимся». В людях командир был уверен не зря. На «Москве» сражались, пока корабль оставался на воде. А встреча не состоялась. Почему? В чем ошибки? Ясно, что за обстрел заплачено слишком дорого. Разведка не знала о новой береговой батарее у Констанцы. Штаб просчитался в определении границ минного поля. Если бы удар наносил крейсер, он мог бы стрелять с большей дистанции, не входя в зону минной опасности.
На заседании Военного совета подвели итоги операции. Кулаков говорил о просчетах. Сказал, что жаль корабль, еще больше — людей. Урок серьезный. Надо безотлагательно организовать борьбу с минами в районе главной базы. Помнить о людях. Краснофлотцев с «Харькова» П. З. Гребенникова и П. Е. Каирова, работавших в раскаленной топке, чтобы дать ход кораблю, представить к наградам, пропагандировать их мужество и мастерство.
Николай Михайлович не случайно упомянул о минной опасности. В первую же ночь войны после налета немецких самолетов по приказу комфлота началось траление бухты
note 20
и фарватеров. Контактные тралы, рассчитанные на мины, стоящие на якоре, ничего не обнаружили. Но буксир, тащивший плавучий кран к месту падения сбитого вражеского бомбардировщика, в протраленной зоне подорвался
Стало ясно, что поставлены донные, неконтактные, магнитные мины. Командующий заговорил о новом минном оружии. Кулаков напомнил: для всякого оружия существует противодействие. Только бы быстрее его найти, подыскать нужных и смелых людей, и еще надо попросить помощи у штаба ВМФ…
Смелые и умелые нашлись быстро. Командир охраны водного района главной базы контр-адмирал В. Г. Фадеев доложил Военному совету, что звено катеров-охотников лейтенанта Д. А. Глухова сбрасывало глубинные бомбы по курсу выходившего в море крейсера, чтобы очистить путь от вражеских подводных лодок. Бомб сбросили три, а взрывов раздалось четыре. Значит, тралить можно глубинными бомбами, вызывая их взрывами детонацию мин.
Метод борьбы с донными акустическими минами предложил тот же Глухов. «Мина взрывается, когда ее магнитное поле пересекается другим — корабельным, а шум винтов заставляет срабатывать акустику. Расчет у противника на взрыв под днищем корабля, — рассуждал Глухов. — А если держать скорость такой, чтобы мина рвалась позади быстроходного корабля?»
На большой скорости он погнал катер по фарватерам, и за кормой прогремели взрывы. Моряки, оглохшие (были и контуженные), вернулись в базу с победой.
Командующий побывал на катере, каждого поблагодарил:
— Спасибо. Вы одержали важную победу. Представляю вас к награде.
Узнав об этом успехе, Николай Михайлович подумал, что метод не слишком хорош: велик риск для героев-катерников. Разумеется, в Военном совете понимали, что такое
note 21
траление — кустарная затея, не могут быть оправданы потери. Не решает оно и задачи полного устранения опасности подрыва кораблей на магнитных минах.
По просьбе руководства флота в Севастополь прибыли ученые-физики, возглавляемые Игорем Васильевичем Курчатовым и Анатолием Петровичем Александровым. Курчатов давно знал Крым: закончил гимназию в Симферополе, там же учился на математическом отделении физико-математического факультета университета. Ученые сразу же приступили к делу. Они тоже пришли к выводу, что неконтактные мины взрываются под воздействием магнитного поля корабля. Его можно резко уменьшить, размагнитив корабль, сделав минимальным магнитный заряд.
Сложная система размагничивания корпусов кораблей была освоена за 2–3 месяца (для сравнения заметим, что в английском флоте ее вводили в строй почти год). Октябрьский и Кулаков дали кадровым органам указание не назначать на корабли новых командиров и других специалистов, пока они не изучат правил размагничивания и противоминной защиты.
Вспоминая о борьбе с минами на Черном море, Н. Г. Кузнецов писал: «…Как-то, встретившись со мной в Кремле, Игорь Васильевич Курчатов поинтересовался: «Как справился флот с электромагнитными минами?» И я с удовлетворением подтвердил, что благодаря рекомендациям, сделанным им и его коллегами, флот неплохо выполняет задачи борьбы с вражескими минами».