Комитет по встрече (Сборник)
Шрифт:
Шутку, впрочем, никто не поддержал. Многие, должно быть, представили, как странно звучит голос О'Нила в безжизненных жилых комнатах, как отдается эхом под сводами пустых цехов, как внезапно нарушает шестидесятилетнюю тишину заброшенных лабораторий…
— Ну что ж, — сказал Де Торо, когда все расселись, — задача всем известна. Первым делом мы должны активизировать системы жизнеобеспечения.
Как мы убедились, с подачей воздуха проблем нет, остается наладить его регенерацию. В соответствии с архивной документацией, при полностью отключенных системах
Столь же важная задача, которую надо решить в тот же срок — подача энергии. Збельски занимается солнечными батареями, О'Нил и Карпентер — реактором, Хелсинг — энергокоммуникациями. Дженнингс и Аткинсон занимаются информационными системами и прочей электроникой (несмотря на то, что фотонные системы давно доминировали над электронными, традиционный термин сохранялся). Задача Паулини — инспекция заводов. Я осуществляю общее руководство, общую инспекцию и связь с Землей. Работаем, разумеется, во взаимодействии. Дальнейшие задачи будут определены после выполнения первого этапа. Вопросы?
— Где будем жить? — спросил Джо Джо.
— Разумеется, нет никакого смысла ездить спать на корабль. Предлагаю всем выбрать помещения в соответствии с местом работы. Разумеется, предварительно убедившись, что эти помещения безопасны.
— В каком смысле безопасны, командир? — спросил Дженнингс.
— В смысле надежной подачи воздуха и воды, разумеется. Какие еще опасности могут нам здесь угрожать?
Джо Джо стоял, прислонившись к стене перед дверью жилого корпуса № 3, пока Хелсинг ковырялся в механизме замка. Наконец что-то щелкнуло, загудело, и дверь отъехала в сторону, открывая проход в кромешную тьму. Оттуда дохнуло холодом.
— Склеп, да и только, — скривил пухлые губы Джонсон.
— Нарушение питания есть нарушение питания. Не работает ни освещение, ни обогрев. Судя по всему, отказ в распределительном щите в конце этого коридора. Идем, Джо Джо.
Хелсинг включил фонарик и шагнул внутрь. Негр без особого энтузиазма последовал за ним.
Лучи фонарей скользили по голым стенам и одинаковым закрытым дверям комнат слева и справа. Шаги астронавтов гулко отдавались в пустом коридоре.
Внезапно фонарь Джо Джо выхватил справа темный прямоугольник открытого дверного проема.
— Взгляни-ка, — сказал он, останавливаясь.
— Ну и что? — пожал плечами Хелсинг. — Очевидно, при эвакуации забыли запереть одну из дверей. Не бог весть какое преступление.
Джонсон двинулся вперед, в сторону незапертой двери, и Хелсинг отметил, что негр шагает осторожно, словно крадется. Древний инстинкт охотника в джунглях? Или… просто страх?
Луч скользнул внутрь открытой комнаты и обежал стены, пол и потолок.
— Ну что там? — спросил Хелсинг.
— Ничего. Просто пустая комната.
—
Джо Джо что-то буркнул. Хелсинг шарил лучом по стене в поисках распределительного щита.
— Ага, вот… Джо Джо, посвети.
— Мы тут работаем, а наши роботы прохлаждаются.
— Дойдет и до них очередь. Если бы нас можно было во всем заменить роботами, мы сидели бы на пособии. А его, между прочим, опять урезали.
— Да, дела на Земле идут неважно.
— Еще бы. Попробуй прокорми 12 миллиардов человек, даже при всех нынешних достижениях биохимии, — сказал Хелсинг и мысленно добавил: «А все из-за того, что всякие черномазые плодятся, как кролики!» Он не считал себя расистом и ничего не имел против таких, как Джо Джо, Харрис или О'Нил: это были неплохие парни и хорошие специалисты, двое последних — с докторскими степенями, и какая разница, какой у них цвет кожи. Но факт оставался фактом: на протяжении последних полутора столетий численность белой расы неизменно сокращалась, а черной и желтой — росла, несмотря на все программы по контролю над рождаемостью. Впрочем, не будь этих программ, земная цивилизация погибла бы уже в первой половине XXI века.
Раздался щелчок, легкое потрескивание, затем в коридоре один за другим зажглись осветительные плафоны.
— Ну, Джо Джо, теперь твоя задача — разобраться с водопроводом.
— Угу, шестая секция, чтоб ее. Ты сейчас к Збельски?
— Да. Прислать тебе робота, чтоб нескучно было?
— Все шутишь?
— Почему бы нет.
— А знаешь, что сказала бы моя бабушка?
— Она была большим специалистом по расконсервации космических станций?
— Она сказала бы, что помещения, где 60 лет не было ни одной живой души, следовало бы освятить.
— Уморил. Сейчас XXII век, а не XII. Ты что, веришь в привидения?
— Я просто говорю, что сказала бы моя бабушка.
— Она, должно быть, была из тех, что сочетают самое набожное христианство с самой искренней верой в Вуду.
— Смейся, сколько хочешь, Хелсинг. И все равно я скажу тебе, что на этой станции что-то неладно. Это не суеверие. Если хочешь, называй это инстинктивным чутьем. Мы здесь всего третий день, и я чувствую это все яснее.
— Тебе не кажется, что ты слишком впечатлителен для астронавта?
— Думай, что хочешь. И все же я повторю: что-то здесь не так.
Неровный потолок огромной пещеры почти весь был укрыт шубой белых водяных сосулек. Отдельные экземпляры достигали нескольких метров в длину — результат, возможный лишь при слабой марсианской гравитации. Роджер Хок стоял на берегу водохранилища, облокотившись на металлический поручень, и смотрел вниз. Там, на десятиметровой глубине, обледенелые трубы исчезали в голубой толще замерзшей воды. Эти десять метров до поверхности льда очень сильно не нравились Хоку. Дело в том, что, судя по документации, колонисты оставили водохранилище практически полным. И куда девались многие тысячи кубометров воды, оставалось непонятным.