Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина

Набоков Владимир Владимирович

^5–6он уверен… [Каверин].Неожиданная для русского уха и глаза рифмовка мужской фамилии (замененной в изданиях 1825–37 г. звездочками) с предикативным прилагательным («уверен — Каверин» — рифма, использованная также молодым Пушкиным около 1817 г. в эпиграмме, Сочинения 1936, 1, 198), поражает своим изяществом. Как и во французской просодии, яркая точка вспыхнувшего искрой «consonne d'appui» <«опорного согласного»> (что считается чересчур цветистым в английском стихосложении) усиливает блеск виртуозной русской рифмы.

Петр Каверин (1794–1855) — гусар, широко известный в свете человек и бывший геттингенский студент (1810–11), о которым Пушкин говорит в надписи к его портрету:

В

нем пунша и войны кипит всегдашний жар, На Марсовых полях он грозный был воитель, Друзьям он верный друг, красавицам мучитель, И всюду он гусар.

В краткой записке, написанной рукой Пушкина (рукопись неизвестна, дата неточна: 1820 или 1836 г.), говорится: «Mille pardon, mon cher Kaverine, si je vous fais faux bon — une circonstance impr'evue me force `a partir de suite» <«Тысячу извинений, мой дорогой Каверин, если я изменю данному Вам слову — непредвиденное обстоятельство заставляет меня покинуть Вас»>. Я переписываю этот текст из «Дополнений к письмам Пушкина» Лернера в издании Сочинений Пушкина Брокгауза и Ефрона (1915), VI, 608, и не знаю точно, кто именно виноват в этих «домашних» ошибках во французском. У Цявловского (Акад. 1938, с. 451) — «pardons» и «impr'evue», но сохранено «bon» (bond).

В 1817 г. Пушкин посвятил стихотворение в шестнадцать строк любезному Каверину, советуя ему и впредь жить счастливой, разгульной жизнью — «и черни презирай ревнивое роптанье» (ср. эти пульсирующие в строке «р» с главой Четвертой, XIX, 4–6), — и заверял его, что можно соединить высокий ум с безумными шалостями. Каверин был способен выпить за столом одну за другой четыре бутылки шампанского и выйти из ресторана прогуляться. Именно Каверин, как говорят, подсказал Пушкину один из образов в его оде «Вольность» (имеется в виду колоритное упоминание убийства Павла I), сочиненной, по-видимому, в декабре 1817 г. и частично написанной в петербургской квартире Николая Тургенева (см. коммент. к главе Десятой, XII, 3).

^7–14(См. также: XVII, 1–2; XXXVII, 8–9). Читателя позабавит сравнение онегинского меню с обедом, этим «хаосом рыбы, мяса, дичи и овощей, целым маскарадом», описанным Байроном в октавах LXII–LXXXIV «Дон Жуана», песнь XV, где строфа LXXI кончается так: «Притом, поужинав сытно, сын Парнаса / Воспеть не в силах даже и бекаса» <пер. Т. Гнедич>. По сравнению с меню Талона, стол в «Дон Жуане» гораздо пышнее и носит более специфический характер — в его описании присутствуют как кулинарные рецепты, заимствованные из «Французского повара» (1813) Луи Эсташа Юда, так и ужасный английский акцент с ударением на первом слоге во французских словах («b'ecasse» здесь исключение).

⁸Вина кометы;Фр. «vin de la com`ete» — шампанское урожая года кометы, имеется в виду комета 1811 г., отмеченного также небывалым урожаем винограда. Эту безымянную, но яркую комету первым заметил Оноре Фложерг в Вивьере 25 марта 1811 г. Затем в Париже 21 авг. 1811 г. ее увидел Алексис Бувар. Астрономы в С.-Петербурге наблюдали ее 6 сент. 1811 г. (все даты приведены по новому стилю). Комету можно было наблюдать в небе Европы до 17 авг. 1812 г., по свидетельству Фридриха Вильгельма Августа Аргеландера («Исследования траектории большой кометы 1811 года», Кёнигсберг, 1823).

⁹Rost-beef окровавленный.Галлицизм (а не опечатка), «rost-beef sanglant», пришедший вместе с комплиментами шеф-повара из Парни («Goddam!» <«Проклятъе!»>, песнь 1; см. коммент. к главе Первой, XXXVII, 6–10).

¹⁰трюфли.Эти деликатесные грибы ценились так высоко, что мы, в безвкусный век искусственных ароматов, с трудом можем себе представить. Широко известен анекдот (удачно

изложенный Уильямом Куком в «Мемуарах Сэмюэла Фута, эскв., с собранием его подлинных острот, анекдотов, высказываний и проч.», Лондон, 1805) о поэте Сэмюеле Бойсе (1708–49), который «впал в столь жалкую бедность…. что вынужден был не вставать с постели ввиду отсутствия одежды, и когда один из его друзей… прислал ему гинею, он тут же выложил целую крону на грибы и трюфели, чтобы было что положить на гарнир к ломтику ростбифа».

Жозеф Бершу (1765–1839) воспел трюфели в «Гастрономии» (1800), в предпоследней (третьей) песне:

«Du sol p'erigourdin la truffle vous est ch`ere» <Возросший в земле Перигора о, трюфель, ты изысканная пища!>.

¹²Стразбурга пирог.«P^at'e de foie gras» <«Паштет из гусиной печени»>. Джеймс Форбс в 1803 г. («Письма из Франции», [Лондон, 1806], I, 395–96) приводит цитату из «Almanach des gourmands»: «…В Страсбурге приготовляются те восхитительные паштеты, что составляют предмет величайшей роскоши среди „emtremet“ <„закусок и холодных блюд“>. Чтобы получить печень надлежащего размера, [гусь] на значительное время превращается в живую жертву. Его до отказа пичкают едой, не дают ни капли воды и держат прикованным за ноги к доске… Пытка… была бы нестерпимой, если бы птицу не подбадривала… мысль о будущем [ее печени], нашпигованной трюфелями и превращенной в приготовленный по всем правилам науки паштет, и [возвещающей] всему свету через посредство мсье Корсле… славу ее имени». У Булвер-Литтона, возможно, воспользовавшегося тем же французским источником, в «Пелэме» (1828), гл. 22, есть схожий пассаж.

Ср. стихотворение Пушкина «К [Михаилу] Щербинину» (1819), строки 7–8:

…И жирный страсбургский пирог Вином душистым запивает…

Пирог с начинкой из гусиной печени не следует путать, как это часто делают, с «foie gras» <«из гусиной печени»> (рус. паштет), подаваемым в судках. Пирог был «un vrai gibraltar» <«настоящая вещь»> (каким его описывает где-то Брийа-Саварэн), который надлежало брать штурмом, «вонзая в него нож для мяса» (как пишет в одном из своих писем Браммел).

¹⁴У каждого на памяти прелестные строчки (685–87) из «Лета» (1727) Джеймса Томсона:

…ты, лучший из ананасов, гордость Растительного мира, превосходящий все, Созданное воображением поэтов в век златой.

Менее известно стихотворение Уильяма Купера «Ананас и пчела» (1779). На всем протяжении девятнадцатого века этот плод считался в России символом роскошной жизни.

XVII

Еще бокаловъ жажда проситъ Залить горячій жиръ котлетъ; Но звонъ Брегета имъ доноситъ,   ⁴  Что новый начался балетъ. Театра злой законодатель, Непостоянный обожатель Очаровательныхъ актрисъ,   ⁸  Почетный гражданинъ кулисъ, Онгинъ полетлъ къ театру, Гд каждый, критикой дыша, Готовъ охлопать Entrechat, ¹²  Обшикать Федру, Клеопатру, Моину вызвать для того, Чтобъ только слышали его.