Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»

Ефимичев С. П.

В пункте 1 ч.1 ст.31 комментируемого Закона не устанавливается ограничение на запрет на применение мер, используемых в целях получения сведений. Данный перечень является открытым и может содержать любые иные не вошедшие в комментируемую статью меры.

Пункт 2 ч.1 ст.31 Закона содержит запрет на апробирование и испытание новых методов лечения и диагностики, где объектом исследования является лицо, в отношении которого назначена экспертиза. Указанный пункт закрепляет требование ч.3 ст.29 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993г. N 5487-1 (с изм. от 2 марта 1998г., 20 декабря 1999г., 2 декабря 2000 г.).

Перечисляются способы, подлежащие прямому

запрету (применение лекарственных средств, методов диагностики, профилактики и лечения болезней, биомедицинских экспериментальных исследований), которые еще не апробированы современной отечественной медицинской практикой (даже если данные способы нашли свое применение за рубежом). Даже несмотря на получение согласия от лица, направленного на экспертизу, и его желание на использование указанных методов, их применение запрещено. Данное положение обусловлено возможными злоупотреблениями в отношении лиц в связи с их зависимым статусом, которым они обладают в ходе экспертизы. «Новые» — нельзя толковать буквально. Здесь идет описание тех методов, которые не опробованы в ходе экспериментальных исследований и не одобрены соответствующими органами в области здравоохранения. «Биомедицинские экспериментальные исследования» означают как раз форму проведения тестирования и получения данных о ходе и результатах осуществления указанных методов.

Совсем не означает данная формулировка указание на запрет применения методов, получивших в медицинской практике название «экспериментальных». Зачастую экспериментальными исследованиями называются методы, в производстве которых человек ставится в ситуацию, в которой необходимо получить данные о вариантах его ответов на экспертные вопросы (например, проведение экспериментально-психологического исследования). Поэтому не допускается буквальная трактовка термина «экспериментальные» без соотнесения его содержательной стороны.

Эксперт обладает двойным статусом (врача и лица, обладающего специальными познаниями). Являясь врачом по образованию и профессии, эксперт в силу своего процессуального положения в своей деятельности отдает приоритет установлению обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения судебного дела, а не оказанию испытуемому медицинской помощи, за исключением случаев, когда отсутствие таковой может привести к угрозе жизни или серьезному ущербу для здоровья подэкспертного. В таких случаях эксперт обязан действовать как врач, принимая все необходимые меры для оказания больному медицинской помощи, даже если это может отрицательно повлиять на проведение экспертизы, вплоть до ее прекращения или приостановления.

Перед началом проведения экспертных исследований эксперт должен разъяснить испытуемому, с учетом его психического состояния, цель исследования. Также разъясняются условия его проведения, возможные процессуальные последствия, а также права испытуемого и обязанности эксперта, установленные законом.

Все требования к практической деятельности эксперта не могут быть изложены в данном законодательном акте. Требования к производству экспертизы и к самому эксперту содержатся в нормах профессиональной этики, изложенных в достаточно отработанной форме в Своде этических принципов и правил проведения судебно-психиатрической экспертизы [13] . Отмеченные там положения в полной мере применимы и к другим экспертизам в отношении живых лиц. Среди этих принципов и правил особое место занимает вопрос о конфиденциальности.

13

Российские кодексы профессиональной этики в общей и судебной психиатрии. М., 2001. С. 13 — 26. 

Конфиденциальность

при производстве судебной экспертизы является одной из основ гарантии прав и законных интересов лиц, в отношении которых производится экспертиза. Однако возможности конфиденциальности отношений врача и подэкспертного ограничены юридическими требованиями. Эксперт обязан поддерживать конфиденциальность в отношениях с подэксперным только в той мере, в какой это позволяет ему закон.

Эксперт не вправе предлагать конфиденциальность там, где он не может ее гарантировать. Зная об ограничениях конфиденциальности, эксперт должен сообщить испытуемому о вероятности раскрытия конфиденциальной информации в ситуации экспертизы и о тех юридических основаниях, по которым он вынужден это делать. При этом эксперт должен учитывать, что у испытуемого есть право самостоятельно определять как объем сообщаемых эксперту сведений, так и меру сокрытия информации, а также право знать, какая информация, сообщенная эксперту конфиденциально, может быть передана органам расследования и суду. Кроме того, испытуемый волен отказаться от этого права.

Для соблюдения конфиденциальности эксперту целесообразно следовать принципу разумной достаточности сведений. Сведения, не относящиеся к поставленным перед экспертизой вопросам, не служащие аргументом для экспертных выводов и не усиливающие их доказательности, не обязательно вносить в заключение и предавать огласке, особенно если сам испытуемый просит об этом и если эти сведения касаются его личной, интимной жизни либо затрагивают интересы других лиц. Эксперт должен уважать право испытуемого на конфиденциальность и неприкосновенность частной жизни и по возможности учитывать его просьбы.

Согласие испытуемого на раскрытие информации личного характера в значительной мере снижает моральную ответственность эксперта за нарушение конфиденциальности. Однако в каждом случае необходимо убеждаться в том, что испытуемый понимает специфику отношений с экспертом и осознает возможные последствия своих действий, и не трактовать полученное согласие излишне расширительно — за пределами того, что испытуемый имел в виду и ожидал от такого раскрытия.

Гарантии прав и законных интересов лиц, в отношении которых была произведена экспертиза, должны соблюдаться и по завершении всей процедуры экспертизы. Прекращение контакта с испытуемым (и даже его смерть) не освобождает эксперта от обязанности сохранения конфиденциальности.

Необходимо учитывать, что при знакомстве лица, находившегося на экспертизе, с экспертным заключением в процессе судопроизводства изложенные в нем сведения и суждения о характере, диагнозе и прогнозе установленных экспертами расстройств могут быть для него психотравмирующим фактором и причинить тем самым вред его психическому здоровью. Данное обстоятельство обязывает эксперта проявлять осторожность и такт, особенно в тех случаях, когда констатируются нарушения в сексуальной сфере и психической полноценности. Такая же деликатность требуется и при изложении экспертом сведений о личной жизни испытуемого. Эксперту следует избегать оценочных суждений. Не допускать оскорбительных замечаний и выражений, унижающих человеческое достоинство.

В исключительных случаях, когда сообщенные испытуемым сведения существенно важны для предотвращения серьезного вреда, угрожающего другим людям или обществу, либо для раскрытия серьезного преступления, эксперт вправе передать эти сведения органу (лицу), назначившему экспертизу, по собственной инициативе, независимо от согласия испытуемого. Принятие экспертом такого решения, представляющего собой моральный выбор, должно основываться на его убеждении в том, что в данном конкретном случае интересы раскрытия информации для общества превалируют над интересами соблюдения конфиденциальности.