Коммунисты
Шрифт:
В одиннадцать часов утра без всякого багажа, в белом полотняном костюме я был спрятан в машинное отделение. Я был обречен несколько часов выдерживать 90 градусов жары по Фаренгейту… В Энзели соотечественники вознаградили меня за все. Майор Браун, командовавший вспомогательным отрядом Денстервиля, и полковник Стоукс, старший политический офицер, старались меня развлечь. Не их вина, что из Баку пришла телеграмма-сообщение, что я заочно приговорен к смертной казни. С нехорошим чувством я отправился в Тегеран…»
О том же сам генерал-майор Денстервиль (в оценке Киплинга «твердый, как ствол, британец»): «Положение вещей в Закавказье
…Если бы у нас было достаточно войск, мы могли бы двинуться и сегодня, но при отсутствии войск приходилось ждать, пока мы не обеспечим себе будущей позиции в Баку и не подготовим нейтрализации этого города путем интриг. Британский консул Р. Мак-Донелл все еще оставался на своем посту и находил возможность влиять на ход событий в желательном направлении. Он снабжал нас весьма ценными сведениями.
Наш план основывался на господстве в Каспийском море, а так как этого мы могли достигнуть лишь оккупацией Баку, то необходимо было идти на все. Любой риск оправдывался безусловно.
Два дня, двадцать седьмого и двадцать восьмого июня, были целиком посвящены обсуждению планов с Бичераховым…
Бичерахов требует довольно много денег, и военное министерство спрашивает меня, стоит ли он того. Конечно, стоит. Я вовсе не считаю его требования чрезмерными, особенно если принять во внимание то, что он для нас делает, и еще то обстоятельство, что только он один может это сделать. У нас нет выбора… Бичерахов решил сделаться большевиком, так как не видал другого способа добраться до Кавказа. Его новая ориентация вызвала большое изумление и ужас среди местных русских.
Но я уверен, что он поступает совершенно правильно. Это действительно единственный путь на Баку. А как только он там утвердится, дело будет в шляпе. Никто, кроме меня одного — ни русские, ни англичане, — не верит ему. Я верю искренне. Во всяком случае, я должен заставить себя верить ему, так как он в данный момент является единственной нашей надеждой.
Я отправляю вместе с Бичераховым несколько английских офицеров, а также одну роту бронированных автомобилей. Высадка в Баку отдала бы отряд всецело в руки большевиков… Бичерахов выбирает для своей базы Аляты, маленький порт милях в пятидесяти к югу от Баку, откуда железная дорога делает поворот на запад по направлению к Тифлису.
…Я неоднократно вел переговоры также с представителями партии социал-революционеров, программа которых гораздо более соответствует нашим целям. Они хотят нашей помощи, особенно финансовой. Я поддерживаю дружественные отношения с с.-р., и они знают, что могут рассчитывать на нас, если захватят власть в свои руки. Первым их актом должно быть приглашение англичан».
Документы, многое ставящие на свое место.
Двадцать третьего мая 1918 года. Радиограмма Ленина: «Советом Народных Комиссаров постановлено: отправить немедленно водой из Царицына в Баку большую партию
«Дорогой товарищ Шаумян!
Пользуюсь оказией, чтобы еще раз послать вам пару слов (недавно послал вам письмо с оказией; получили ли вы?).
Положение Баку трудноев международном отношении. Поэтому советовал бы попытать блок с Жордания. Если невозможно — надо лавировать и оттягиватьрешение, пока не укрепитесь в военном отношении. Трезвый учет и дипломатия для оттяжки — помните это. Наладьте радио и через Астрахань пошлите мне письма. Лучшие приветы.
Без даты. Из Владикавказа от члена Кавказского краевого комитета Назаретяна:
«…Мы были очень огорчены твоим предложением переговорить с Жордания в момент восстания и фактической формальной войны с Закавказским правительством. Но узнали об этом слишком поздно…»
Восьмого июня. Баку. Официальное сообщение комиссариата по продовольствию:
«5 июня ночью прибыл пароход «Сережа» с продовольственными грузами: 4049 пудов 26 фунтов муки, 2485 п. 35 ф. пшеницы, 2020 п. 35 ф. ячменя, всего 8556 п. 10 ф. продовольствия. За недостаточностью этого количества к распределению среди всего населения города и промысловой площади будут выданы лишь промыслово-заводским районам, из расчета по 1/4 фунта на душу».
Одиннадцатого июня. Радиограмма:
«Сообщите по радио Баку Шаумяну, что я, Сталин, нахожусь на юге и скоро буду на Сев. Кавказе… Хлеб пошлем во что бы то ни стало».
Четырнадцатого июня. Отданный по телеграфу приказ председателя Совета Народных Комиссаров Терской республики Ноя Буачидзе:
«Ввиду осады старой цитадели российской революции — города Баку темными бандами контрреволюции и крайне тяжелого продовольственного положения города предписываю всем начальникам станций Владикавказской железной дороги, всем Совдепам и районным комитетам все грузы, без исключения, принадлежащие бакинским продовольственным организациям, направлять немедленно по назначениям, указанным бакинскими особоуполномоченными. Представителям Баку оказывать всяческое содействие».
Седьмого июля Ленин:
«Относительно Баку самое важное… чтобы Шаумян знал предложение германцев, сделанное послу Иоффе в Берлине, относительно того, что немцы согласились бы приостановить наступление турок на Баку, если бы мы гарантировали немцам часть нефти. Конечно, мы согласимся…»
Тринадцатого июля. Ежедневный [4] доклад представителя Главного военного командования Михаила Тер-Арутюнянца о помощи Баку затягивается дольше обычного. Звонок Ильича начальнику Главного артиллерийского управления:
4
Свидетельство Тер-Арутюнянца: «Владимир Ильич требовал, чтобы я ежедневно в определенные часы по телефону докладывал ему о помощи Баку, а в необходимых случаях приезжал к нему лично и докладывал о препятствиях, тормозивших выполнение его указаний».