Комната, которой нет
Шрифт:
Как же это все далеко!
Ольга закрыла глаза, плача.
– Слушай, там у тебя все нормально, красавица? – спросила Вера.
– А?
– Нормально, говорю? Как жизнь вообще? Как доехала в тот раз-то?
Если бы ты, Верочка, была в курсе…
– Да все хорошо, – Ольга старалась не выдать голосом, что плач так и лезет наружу. – Спасибо, что позвала.
– Брось. Как там Альбинка поживает?
– Да, кажется, порядок у нее.
– Я чего подумала… Мы как-то ее все не зовем да не зовем, – сказала Вера. – А может,
– Да Альбина не поедет. Муж не отпустит.
– Это раньше было, а сейчас мы на нее нажмем хорошенько. Я думаю, в сентябре можно, даже в независимости от погоды, согласна?
Ольга улыбнулась сквозь слезы. На время она забыла о существовании ребенка и обо всем этом бесконечном ужасе. Слеза скатилась по щеке. Ольга размазала ее.
– Согласна, но пока не знаю, как получится…
– Красавица, я сама еще не знаю. Это так, в глобальном смысле, понимаешь?
– Ага.
– Так что потом созвонимся, договоримся и все такое прочее… – Вера замолчала на несколько секунд, а потом врубила: – А теперь рассказывай, что случилось?!
У Ольги екнуло сердце. В туалет пошаркал одетый в свою всегдашнюю одежду мальчишка. Дверь как всегда он оставил открытой.
– Что случилось? – голос Ольга изобразила бодро-удивленный, словно сама постановка вопроса была, по ее мнению, невозможной.
– Не юли, красавица, – о нет, сейчас Вера была далека от мысли шутить. Ольга испугалась. – Я чувствую. Я тебя всегда хорошо чувствовала, так что меня не обманешь.
– Не понимаю. Что у меня может случиться?
– Это я у тебя и спрашиваю.
Ольга вздохнула.
– Вер, не лезь под кожу, я и так устала…
– Послушай, я тебе говорю, что чувствую. С тобой неладно. Ты сидишь и плачешь!
– Я зевала, у меня нос заложило от насморка.
– Рассказывай! Глупое оправдание. Я с того самого дня, когда ты уехала, места себе не находила. Тяжелое такое чувство, не могу объяснить, никак не могу, слов не хватает. Знаешь, будто я отпустила тебя на вражескую территорию, черт знает что прямо. И совесть мучает вдобавок.
– Вер, ты фантазируешь, – сказал Ольга.
– Не заговаривай мне зубы! С тобой что-то не в порядке. Мне все кошмары снятся, а утром вспомнить не могу большинство из них. Один, вчерашний, запомнился: будто мы маленькие, ну вроде подростки и гуляем во дворе с Альбинкой. Там еще брат твой был. Я вышла во двор-то, смотрю, вы с Альбиной на площадке посередине – фоткаете Игоря, сидящего на качелях. С ним его приятели были. Игорь корчит рожи – помнишь, он всегда был мастак на такие дела?.. Ну вот, а потом мы пошли к тебе домой, хотя хронологически это было не в тот день. Ты показывала нам что-то… Я не помню, честно говоря. Дыра в памяти, вот какие пироги, значит.
Ольга откинула волосы назад, отметив, что они свалялись в сосульки
– И что это значит, по-твоему? – спросила она.
– Не имею представления. Не знаю, сколько лет мне не снилось наше детство, а тут вдруг бац – и по макушке.
– Ну мало ли. Бывает иногда.
– Но я ведь звоню не из-за этого. Мне другой сон приснился.
– Слушай, Вер, меня это уже утомляет…
– Погоди, тебе известно, что просто так от меня ты не отделаешься! Выслушай, иначе я за себя не отвечаю. У меня есть причины о тебе беспокоиться.
– Слушаю.
Ольга больше прислушивалась к тому, что делается в доме. Мальчишка вышел из туалета, не смыв за собой, и поплелся на кухню, где скрипнула дверца холодильника. У Ольги пересохло в горле. Что-то подозрительно тихо он себя ведет.
Подслушивает?
На что он вообще способен, не будучи человеком? Наверное, его сила растет прямо пропорционально тому, сколько проходит времени. Сегодня у него своеобразный день рождения. Семь дней. Как чудовище будет выглядеть, когда ему исполнится год по нормальному летоисчислению? Стариком?
– Сегодня мне приснилось, что ты родила ребенка, мальчика, а потом умерла, – сказала Вера.
– Что? – Ольга ощутила спиной ледяной ветер.
– Да, ни больше, ни меньше. Скажи, ты не беременна?
– Нет.
– Мне снилось, что ты едешь домой в электричке и у тебя огромный живот, а уж выражение лица, которое я там рассмотрела, просто мама не горюй!
– И что?
– Потом идет путаница какая-то, я не помню толком. Потом… ты приезжаешь домой, а я все вижу со стороны и будто бы я знаю во сне, что ты родила мальчика. Но когда, я не знаю. Я не могу понять, что это – будущее или нет. Если будущее, то какое? А ведь ты одета была в то же самое, в чем от меня уезжала. Салатовое платье, высокие каблуки…
– Да просто приснилось, что теперь, умереть? – сказала Ольга, усмехаясь на сто процентов фальшиво. В какой-то момент она хотела все выложить Вере и удержалась с титаническим трудом.
Вдалеке стукнула дверца закрывающегося холодильника.
– Не все так просто, красавица. Я разглядела твой багаж. Три пакета. И один тот, который дала тебе я, с босоножками.
– И что?
– Не знаю. Думала, ты мне можешь объяснить.
– Я? Откуда мне знать? Да что ты от меня хочешь? Я ни в чем, по-моему, не виновата.
– Да я не про это – ясное дело, ни в чем не виновата, но я хочу разобраться в этом дурдоме. Откуда такие верные детали, из жизни взятые? А потом я вдруг понимаю, что жить тебе осталось немного… Я проснулась с чувством, что ты умерла, в полном ужасе, могу заметить.
– Бред какой.
– Точно, бред. Я не верю во всякие там вещие сны, в предчувствия, потому что у меня этого ни разу не было, но вдруг это оно и есть? Предчувствие. Поэтому я спросила, что у тебя произошло. Хочу все понять.