Комната с видом на огни
Шрифт:
Анна долго еще прислушивалась к шагам на лестнице и тщательно вытирала рукоять пистолета подолом своего свитера. Чтобы никто не узнал, что его когда-то касался сын. Входная дверь хлопнула, но тут она услышала, что по лестнице кто-то поднимается. Это был Стас.
— Стас,
Он никак не мог справиться с собой. Потом наконец сказал дрожащим голосом:
— А что я, по-твоему, должен был сделать, Анна?
Она показала ему пистолет:
— Видишь? Я все-таки мать.
— Что ты собираешься делать?
— Оставь меня одну. Мне надо подумать. Иди, Стас. Не мешай.
Он все стоял, не уходил, и Анна вдруг увидела, что Шацкий плачет.
— Ну что ты, Стас?
— Может, и такая бывает любовь, а? Я не знаю, что мне сейчас делать…
— Уйди, Стас, иначе ничего не будет. От тебя мне сейчас надо только это.
Он ушел, пошатываясь, Анна наконец осталась одна. Она поднялась к себе в комнату, закрыла дверь, повернула в замке ключ. Потом нашла блокнот, вырвала из него листок бумаги, вспомнила что-то и усмехнулась: «Теперь уж мне никто не помешает. Наконец-то!»
И написала на листке:
«Я, Австрийская Анна Александровна, признаюсь в том, что убила своего бывшего мужа Ивана Панкова, своего бывшего друга Андрея Юсупова и его жену Светлану. Глубоко раскаиваюсь в содеянном, не могу больше с этим жить. В моей смерти прошу никого не винить», — и поставила внизу размашистую роспись.
«Вот и все, что мать может сделать для тебя, Сашка. Такую малость… Ты
Анна вспомнила свою любимую комнату с видом на огни, они ее тоже ждали. Там, в этом бесконечном мраке, тоже есть свет.
«А все-таки умирать страшно. И больно…» — подумала Анна. Но она это уже знала, поэтому без колебаний выстрелила себе в сердце.
Ехин в третий раз перечитывал предсмертную записку Анны Александровны Австрийской и то и дело косился на мертвое тело, накрытое простыней. Амелин кивнул на пистолет, аккуратно упакованный в целлофановый пакет:
— Вот он, «Макаров». Тот самый, который мы искали. Не захотела она сесть в тюрьму.
— Такая женщина, и тюрьма… — покачал головой Ехин. — Нет, этого быть не могло.
— Ну что, закрыто дело?
— Да. Закрыто. Я думаю, что следователь не будет возражать. Все факты налицо. Осталась рутина: провести сравнительную экспертизу, оформить все, как положено, но это уже формальности. Не может быть никаких сомнений, что это тот самый пистолет. И все-таки не понимаю: зачем она это сделала?