Комонс II. Игра по чужим правилам
Шрифт:
– Но почему утрачены? Даже сейчас всё ещё можно изменить, если очень постараться.
– Полагаешь? – дядя Костя испытующе смотрит на меня, и от этого взгляда мне делается не по себе. – Тогда ответь мне вот на какой вопрос…
Вопросов оказалось немало. Пришлось ещё раз звать Карменситу – чтобы сварить кофе и приготовить горячие, на американский манер, бутерброды с помидорами, луком, сосисками и расплавленным сыром. Стрелки настенных часов показывали половину одиннадцатого, когда мы, наконец, вернулись к злободневным вопросам.
– А помните, дядя Костя, вы ещё в апреле
Генерал кивает.
– Было дело, да. Кстати, хорошо, что ты об этом вспомнил. Тут ведь какая сложность…
Он замялся, вертя в пальцах «гавану», уже третью за этот долгий вечер. Дотянулся до позолоченной гильотинки, щёлкнул.
– Не против, племяш?
Я пожал плечами, и он принялся осторожно раскуривать шедевр табачного искусства. Аромат дорогущего кубинского табака снова поплыл по кухне. Уж не знаю почему, но дым сигарет всегда раздражал меня несказанно, а вот трубочный или сигарный – это пожалуйста, это мне нравится.
– Так вот, сложность. Этот парень, видишь ли, нам не доверяет. Он вообще никому не доверяет: сидит, как сыч, в своей Вологде, куда он перебрался после разгрома «спецотдела», и работает, как одержимый. Он же, в отличие от своего друга, того, что погиб в силикатах, успел выучиться на физика-теоретика и, как мы теперь подозреваем, под конец регулярной своей деятельности, успел нащупать что-то важное. Причём, настолько важное, что материалы были изъяты даже из папок, сданных потом в спецхран – и подозреваю, он сам их оттуда и изымал. Что именно в них было, и над чем он сейчас работает, мы установить пока не можем. Элементарно знаний не хватает, да и наблюдать приходится издали. Если он что-то заподозрит – могут быть неприятности.
– Сбежит?
– Вряд ли. Он инвалид, прикован к каталке. Но тут надо очень, очень осторожно – есть сведения, что он всё время держит при себе боевую гранату, на случай попытки захвата. Сейчас он вообще никому не верит.
– Гранату? – переспрашиваю.
…н-да, это неприятный сюрприз. Искалеченный, напуганный, никому не доверяющий человек способен на самые отчаянные действия…
– И что же делать?
– Не забывай, он знаком с теорией комонсов-подростков. По себе, заметь, знаком, не только по книжкам.
– То есть, с взрослыми он не будет иметь дела? Хотите, чтобы мы с ним на связь вышел я… мы с Серёгой?
Дядя Костя удовлетворённо хмыкает.
– Схватываешь на лету, внучек. Именно это я и хотел вам предложить. Двое подростков, в точности как они тогда, к тому же – в курсе всех дел, и тогдашних, и нынешних и… хм… грядущих. А те, Десантники, вашего брата, школьника боятся, как огня и обходят пятой дорогой. Должен поверить, должен! Если не вам – то кому же ещё?
Пронзительный, дребезжащий звонок в дверь заставил меня непроизвольно дёрнуться. Длинный, два коротких, снова длинный – Толя, водитель и порученец дядя Кости. Он всегда так звонит – наверняка нехитрый код был обговорен заранее.
На этот раз кухню пришлось покинуть мне – генерал выразительно глянул, и я отправился в спальню. Понятно, дела секретные…
Надолго изгнание не затянулось. Генерал с визитёром протопали по коридору, хлопнула, закрываясь, входная дверь, и меня снова позвали на кухню.
– Тут, видишь ли, какое
Он сделал многозначительную паузу.
– Третья оказалась пуста. Совсем. И, судя по всем признакам – вскрыта совсем недавно, буквально несколько дней назад. Следы посещения, взлома, прочие детали… Такие-то дела, внучек.
Я крякнул, потянулся к бутылке и щедро плеснул в кофе тёмного рома. Отхлебнул – получившаяся смесь обжигающим комом покатилась по пищеводу. Похоже, перестарался – градусов двадцать, не меньше…
Брови собеседника вопросительно поползли вверх, но возражать он не стал – только отодвинул бутылку подальше от меня.
Да, это сюрприз, да ещё какой! Признаться, я ожидал чего-то подобного – но не так же скоро!
– Да ты погоди, не впадай в панику. – генерал, похоже, угадывает мои мысли. – Мало ли, что они там у себя, в будущем, напортачили, когда готовили для тебя материалы по захоронкам? Работать-то им пришлось в спешке, да и в архивах, знаешь ли, вполне могли напутать. В МВД бардака хватает, можешь мне поверить. Так что поводов для паники не вижу – отдохнёшь, подлечишься, а там и твой приятель из совхоза вернётся, будет вам чем заняться. Я тут прикинул…
Я слушал его и всё больше убеждался: нет, это «ж-ж-ж» неспроста. А значит, сведениям, полученным в 2023-м году, больше нельзя слепо доверять. Что-то пошло не так, и дальше мне – нам всем, если уж на то пошло! – предстоит двигаться, словно по минному полю.
Впрочем – разве до сих пор было как-то иначе?
Конец первой части
Часть вторая
«В доме, где резной палисад…»
1979 г., лето
Вологда
День в провинции
Каретка пишущей машинки взвизгнула и вернулась назад, повинуясь нажатию блестящего хромированного рычага. Массивный пятикилограммовый агрегат содрогнулся – так, что отозвался дрожью стол, на котором он стоял. Конечно, ГДРовская «Эрика» не требует таких усилий – она легче, компактнее и не производит при работе тектонических подвижек. Но он никогда не любил электрические машинки, предпочитая старую добрую механику. «Они жужжат, – таков был ответ на вопрос, почему не сменит архаичный агрегат на что-нибудь поновее – жужжат и требуют, чтобы я печатал, не дают подумать!» К тому же, на окраине Вологды, где он уже много лет обитал в двухкомнатной квартирке на втором этаже деревянного, дореволюционной постройки дома, частенько отключали электричество, а на механической «Москве» можно работать и при свечах или при свете камина, возле которого и стоит столик с архаичным механическим агрегатом. А под столиком – старый фибровый чемодан, куда он складывает копии своих статей. Это удобно: случись что, можно наклониться, извлечь, не вставая с каталки, чемодан и, распахнув крышку, высыпать всё содержимое на угли. Потому камин и горит даже сейчас, невзирая на подступающую дневную жару.