Компас в океане жизни
Шрифт:
Целый понедельник Вика звонила в банк, чтобы взять отсрочку по ипотечному платежу. Не получилось. Кризис, сами понимаете. Понимаем. Еще как понимаем. От бессилия Вика швырнула телефон на диван. И тут же быстро схватила его – проверить, не разбился ли. Не хватало еще этого. Черный прямоугольник смотрел на нее с укоризной. Уцелел.
Жизнь в четырех стенах давила все сильнее. Сказать, что это тяжело, не сказать ничего. Бетонная тюрьма. Ладно они, взрослые, как-то справлялись, а вот детям приходилось не так легко, и к вечеру их тюрьма трансформировалась в
Леша тоже оказался так себе помощник, впал в депрессию еще круче, чем она, замкнулся, совсем не находил себе места, утонул в своих видеороликах. Все легло на ее плечи. Работа была хоть каким-то воздухом в болоте, в котором оказался весь мир…
Мистическая гора
Тем вечером Вика включила ноутбук и привычно перечитывала сообщение за сообщением, делала пометки, заполняла таблицы, отвечала на вопросы. Одно сообщение заставило остановиться.
Кайлас. Кажется, я что-то про это слышала.
Это была целая история. Она прочитала ее дважды. Что-то зашевелилось внутри, взяло на крючок. Этой ночью, закончив с работой, она опубликовала этот рассказ в своем блоге. Чтобы точно не забыть, не потерять. Ей казалось, что эта история может придать сил в такое непростое время. А силы сейчас нужны не только ей – весь мир ждал чуда. А чудес в этой истории было много. Даже не верилось, что она настоящая.
Капли маленькими хаотичными полосками делят стекло на части. Я смотрю на мир, умещающийся в маленькое окно большого самолета.
«Как жизнь, – думается мне, – ровное полотно-бытие разбивается полосками-днями».
Хочется плакать. Разреветься, как в детстве, чтобы все утешали и говорили, что все будет хорошо, а в конце еще какую-нибудь конфету дали. Лучше ириску.
Рисую в голове картину, как рыдаю на весь самолет, люди оборачиваются, шушукаются, стюардесса бежит с пластиковым стаканчиком воды. А я реву: громко, надрывно, захлебываясь, размазывая черные от туши сопли-слезы рукавом своей толстовки.
Дно дна. Стагнация во всех сферах жизни. Шел, споткнулся и потерял направление. Куда и как свернуть – не понятно. И где бы еще найти силы, чтобы куда-то сворачивать. Пока остается только ждать, жалеть себя и плакать.
– Извините, здравствуйте, мое место рядом с вами, – надутый кожаный саквояж аккуратно пристроился к моим ногам. Владелец – усатый, бородатый, седой, глаза – доброта. Очень гармонично сложенный, уютный.
«Чем-то похож на Деда Мороза», – подумалось мне.
Слезы, уже стоявшие за кулисами и готовившиеся к выходу, замерли. Вслушиваются в ощущения: эй, крошка, не подводи нас, мы ждем.
– У нас с вами целых три и еще половинка часа
Я вздохнула, вежливо и сухо, ответила на приветствие, чтобы наверняка исключить общение. Не люблю это. Я же страдаю, не отвлекайте меня от вселенской скорби. Закрыла глаза и почувствовала на себе мягкие лапы Морфея. Лапы? Уже не важно.
– Вы хотите воды? Вот девушка как раз разносит, – рука дотронулась до меня. Я начала выныривать из уютного кокона.
– Да, спасибо большое, – силясь проснуться окончательно, приоткрываю глаза.
– Я сразу увидел, что вы сильно расстроены, а вода в этих случаях очень помогает. Смывает плохое, и изнутри тоже. Хотя изнутри плохое смыть гораздо труднее.
– Когда же это вы успели заметить? – поинтересовалась я. – Вроде бы мы с вами и пообщаться не успели, как я сразу уснула.
– Интуитивно. Когда-то я в таком же состоянии, только хуже во много раз, жил целый отрезок жизни. Точнее, остальные думали, что я жил, но я бы про себя такое сказать не смог. Я просто был, хотя и это не точно. Вот я и почувствовал, распознал.
Очень внимательный старичок, надо быть осторожнее. Говорить все равно не хотелось. Слезы выглядывали из-за черной тяжелой портьеры.
– Да, бывают такие периоды в жизни, – подвела я итог и достала книгу. Меня так просто не возьмешь. Чтение – вот это броня, тут любое оружие навязчивых болтунов бессильно.
– Знаете ли, есть одно лекарство, и я намерен с вами им поделиться, мне кажется, вам оно как раз подойдет. Лекарство от тоски, депрессии и жизненных тупиков.
«Да-да-да, я тоже, конечно, знаю», – подумала я. Да его вообще знают абсолютно все. Такт сказал, что озвучить это нельзя, а жаль. Пришлось промолчать.
– Иногда рассказы из жизни лучше любого похода к психологу и прочей лабуды. – Сэлинджер с его девятью историями хмыкнул, посмотрел на меня с негодованием и забрался назад в сумочку.
– Да, конечно, – опять говорю не то, что думаю. – Расскажите, мне очень интересно, – откровенно вру: слушать ничего не хочется.
– Я опущу предысторию, она не важна. К тому же у жизни ее не бывает. Есть одна большая история – главная – и разные точки, откуда ты на нее смотришь. Ее невозможно разделить на части.
Мой проект, бизнес, как сейчас говорят, рухнул. А заодно и деньги, и жена с детьми, и энтузиазм, и силы что-то менять. Сначала я, конечно, барахтался, а потом плюнул и запил. Вошел в самую черную полосу своей жизни и приступил к падению. Сдался.