Комплекс хорошей девочки
Шрифт:
Маккензи
Я двадцать минут думала, что это урок биологии по средам, прежде чем поняла, что сегодня пятница, и я на самом деле сижу на лекции по медиакультуре. Теперь эти клипы "Настоящих домохозяек" на экране имеют гораздо больше смысла. Я думала, что, может быть, это нервные галлюцинации.
По правде говоря, последние несколько дней я была не совсем в порядке. Колледж наводит на меня скуку, и мое недовольство бизнесом растет. Меня расстраивает, как мало работы с приложениями теперь, когда я делегировала
Что еще хуже, я борюсь с постоянным ощущением, что кто-то заглядывает мне через плечо. Хожу по лезвию ножа. Каждый раз, когда мой телефон звонит, это выброс эндорфинов, за которым следует прилив адреналина, чувство вины и тошнота в животе. Я наркоман, жаждущий дозы, несмотря на то, что знаю, что это убивает меня.
Купер: “Как насчет Мокси Криминальный авторитет?”
Я: “ Мне нравится Джимми Чу.”
Купер: “Она девушка!”
Я: “ Я все еще думаю, что она Дейзи.”
Купер: “ Маттли Крю.”
Это какая-то извращенная прелюдия. Ссоры из-за имен щенков как форма флирта, каждый раз, когда мы вызываем другого на очередной предмет одежды, чтобы снять его в метафорической игре в покер на раздевание. Это стало уже чересчур. Но я не могу остановиться. Каждый раз, когда он пишет мне, я говорю, что это в последний раз, затем задерживаю дыхание, набираю ответ, нажимаю отправить и жду следующего сообщения.
Почему я так поступаю с собой?
Купер: “Чем ты сейчас занимаешься?”
Я: “Занятия. ”
Купер: “Зайдешь после? Мы возьмем Муна Заппу на прогулку по пляжу.”
Почему я это делаю? Потому что Купер выворачивает меня наизнанку, путается в голове. Я просыпаюсь в холодном поту от непрошеных снов о его скульптурном теле и его проникновенных глазах. Как бы мне ни хотелось это отрицать, он начинает мне нравиться. Что делает меня ужасным человеком. Отвратительной, ужасной подружкой. Тем не менее, я ничего не предпринимаю. Я способна проявлять самоконтроль. Разум над материей и все такое.
Я: “Буду через час.”
Для нашей собаки, говорю я себе. Чтобы убедиться, что он хорошо о ней заботится. Ага.
Самоконтроль, задница.
Час спустя я стою у его входной двери, и это чертовски неловко. Я не знаю, я это или он, или оба, но, к счастью, наш щенок служит столь необходимым отвлечением. Она запрыгивает мне на колени, и следующие несколько минут я полностью сосредотачиваюсь на том, чтобы погладить ее, почесать за ухом и поцеловать в ее милый маленький носик.
Только когда мы оказываемся на некотором расстоянии от его дома, Купер толкает меня локтем в плечо.
Я оглядываюсь.
— Ха, что?
— Что-то случилось? — спрашивает он. Пляж пуст, поэтому Купер спускает собаку с поводка и бросает ей небольшой кусок палки,
Это несправедливо. Он только что снял рубашку, и теперь я вынуждена наблюдать, как он расхаживает с голой грудью, а пара поношенных джинсов свисает с его бедер. Независимо от того, куда еще я пытаюсь отвести свои глаза, они возвращаются к аппетитной V-образной форме, которая исчезает за его поясом. У меня действительно слюнки текут, как у одной из глупых собак Павлова.
— Извини, — говорю я. Я беру палку у собаки, когда она приносит ее мне, затем снова бросаю ее ей. — Отвлеклась на колледж.
Нам не требуется много времени, чтобы измотать щенка и отправиться обратно в дом Купера. Он надевает рубашку, выцветшую футболку Billabong, такую тонкую, что она облегает каждый мускул его идеальной груди. Становится все труднее и труднее не думать о совсем не дружеских мыслях. А это значит, что мне определенно пора уходить.
И все же, когда он спрашивает, не хочу ли я чтобы он подвез меня обратно в общежитие, я нахожу способ отказаться, не говоря "нет". Вместо этого мы оказываемся в его студии, отдельно стоящем гараже в стороне, где хранятся пилы, станки и множество других инструментов. На стенах висят стеллажи из необработанного дерева. Пол покрыт опилками. В дальнем конце помещения я замечаю несколько предметов готовой мебели.
— Это ты сделал? — Я провожу руками по журнальному столику, стулу, узкой книжной полке. Там также есть комод и пара прикроватных тумбочек. Все выполнено в разной отделке, но все они имеют современную прибрежную эстетику. Чисто и просто. Элегантно.
— Что-то вроде фриланса, — говорит он с явной гордостью. — Это все восстановленное дерево. Вещи, которые я нахожу. Я разбиваю его на основные формы, затем перепрофилирую, показываю, каким он должен был быть.
— Я впечатлена.
Он пожимает плечами, отмахиваясь от комплимента, как будто я просто проявляю вежливость.
— Нет, я серьезно. Купер, у тебя настоящий талант. Ты мог бы заработать на этом серьезные деньги. Я знаю дюжину маминых подруг, которые обчистили бы это место, как будто это распродажа сундуков Saks, швыряя в тебя деньгами.
— Да, хорошо. — Он прячет лицо, убирая инструменты и переставляя свой верстак, как будто ему нужно чем-то занять руки. — Без капитала, необходимого для того, чтобы уволиться с моей работы, у меня нет времени на производство того объема, который мне нужен, чтобы превратить его в какой-либо устойчивый бизнес. Я продаю кое-что здесь и там. Зарабатываю немного дополнительных денег, которые мы сможем использовать для ремонта дома. Это просто хобби.
Я кладу одну руку на бедро.
— Ты должен позволить мне что-нибудь купить.
Прежде чем я успеваю моргнуть, он подходит и набрасывает на осколки салфетку. Он не смотрит мне в глаза, предупреждая:
— Не стоит.
— Не стоит делать что? — говорю я безучастно.
— Не делай этого. В ту секунду, когда ты начинаешь смотреть на меня как на проект, это — он делает жест между нами — перестает работать. Мне не нужна твоя помощь. Я показал тебе это не для того, чтобы вытянуть из тебя деньги.