Комплекс хорошей девочки

Кеннеди Эль

– Привет, – говорю я, наклоняясь, чтобы она услышала меня сквозь гул громкой музыки. – Тебе нужен этот стул?

– Нет. – Она даже не отрывается от экрана телефона. – Забирай. – Когда я сажусь рядом, она вскидывает голову. – О, я думала, ты просто возьмешь его для другого столика, но ладно.

– Заключим пари, – предлагаю я, придвигаясь ближе.

Она так приятно пахнет – ванилью и цитрусом – что я почти забываю, зачем вообще пришел сюда. Девушка не отстраняется и не выплескивает напиток мне в лицо. Хорошее начало.

– Хм… что за пари?

В ее глазах на секунду мелькает настороженность, но после

она смягчается и уже кажется заинтригованной.

– Что, если я скажу тебе, что через час, начиная с этой минуты, ты согласишься уйти из этого бара со мной?

– Я отвечу, что восхищаюсь твоим напором, но тебе лучше направить его на другую цель.

– Ну же. – Я выдерживаю ее взгляд и протягиваю руку для того, чтобы она ее пожала. Для меня лучший способ по-настоящему узнать кого-то – это давить и смотреть, как человек сопротивляется. Заводи и отталкивай.

– Что ж, ты уже проиграл, – отвечает она, игнорируя мою руку. – У меня есть парень.

Я смотрю в ее глаза. Дерзко.

– А я не спрашивал о твоем парне.

На секунду она кажется озадаченной. Ну естественно, ведь никто никогда не разговаривал с ней подобным образом. Точно уж не ее парень-идиот. Девчонки вроде нее привыкли к тому, что родители исполняют каждое их желание, а слуги сдувают с них пылинки.

И по мере того, как она осмысливает мои слова, наступает момент, когда девушка решает, что я более интересен, нежели то, что у нее в телефоне.

Она переводит его в спящий режим и откладывает.

Чертовски предсказуемо.

Каждая примерная богатая девочка гадает, каково это – встречаться с парнем по ту сторону золотых ворот. Это самые острые ощущения, которые они смогут испытать в жизни.

– Это шутка, верно? – Она оглядывается по сторонам. – Бонни тебя надоумила?

– Не знаю никакой Бонни. Я Купер.

– Маккензи, – отвечает она и хмурится, соображая в чем же подвох. – Но у меня действительно есть парень.

– Ты говорила.

На этот раз она не отстраняется, когда я наклоняюсь. Расстояние между нами становится все меньше, напряжение нарастает.

– В цивилизованном мире, – медленно произносит она, – это имеет значение.

– Но я почему-то не вижу этого загадочного парня, о котором ты все время вспоминаешь.

Она смотрит на меня с недоверием, однако в ее глазах загораются искорки веселья. Маккензи прекрасно знает, насколько привлекательна, и наверняка привыкла к тому, что парни за ней гоняются толпами. Однако я чувствую ее беспокойство. Я сбил ее с толку. Это говорит мне о том, что она подумывает над этим. Я встречал много таких девушек, как она, переспал с парочкой из них и сейчас вижу, как в ее красивой головке крутятся все эти надуманные фантазии в стиле «а что, если…».

– Я тут с соседкой. – В ее голосе все еще слышится какая-то борьба, сопротивление или, по крайней мере то, что она пытается выдать за него. Эта девушка, похоже, никогда не была легкой мишенью. – У нас девичник.

– Да уж, вы отрываетесь по полной, как я посмотрю, – протягиваю я, кивая на стакан с водой, который она заказала. – У кого-то комплекс «хорошей девочки»?

– Я просто умираю от желания узнать, как оскорбления помогут тебе выиграть пари.

– Задержись и узнаешь.

Маккензи берет стакан с водой.

– Это называется «быть хорошей

подругой». Сегодня я уже выпила свою норму из двух алкогольных напитков.

– Как скажешь, принцесса.

Она вертит соломинку.

– Я просто присматриваю за соседкой.

– И выглядишь очень одинокой.

Маккензи поднимает голову и прищуривается. Судя по ее оценивающему взгляду, она пытается понять мои мотивы.

– Почему мне должно быть одиноко?

– Хватит нести чушь.

Она кивает с ухмылкой.

– Да уж, хватит.

– Ты красивая девушка, но сидишь в переполненном баре одна, уткнувшись в телефон, потому что предпочла бы находиться в другом месте. И где бы это ни было, там есть тот, кто веселится без тебя. И все же ты сидишь здесь и скучаешь, гордишься своей верностью и почему-то считаешь, будто чувствовать себя несчастной каким-то образом доказывает, что ты хороший человек. Так что да, я думаю, ты одинока. Мне кажется, что ты так отчаянно жаждешь хорошо провести время, что втайне рада нашему знакомству. В самом глубоком, темном уголке твоего сознания кроется желание – ты хочешь, чтобы я дал тебе повод плохо себя вести.

Маккензи не отвечает.

Энергия потрескивает и нарастает в тесном пространстве между нами. В ее глазах читается нерешительность: она обдумывает все, что я сказал, медленно опуская соломинку в стакан с водой. Если Маккензи скажет мне отвалить, то на этом все. Я пригласил ее на свидание, и любое решение, помимо отказа, будет признанием того, что я хотя бы отчасти прав. Но, если она не отошьет меня, ее дальнейший путь станет непредсказуемым. Никаких правил, лишь опасная территория для правильной девочки, которая распланировала всю свою жизнь с самого рождения. Быть богатым – значит никогда не думать за себя.

Если она последует за мной, то ей можно полностью забыть о скуке и предсказуемости.

– Ладно, – наконец-то произносит она. – Я согласна на твое пари. – Кажется, будто она все еще скептически относится к моим словам, однако я ее заинтриговал. – Но если ты думаешь, что затащишь меня в постель, то можешь платить прямо сейчас.

– Точно. Не хотелось бы искушать тебя отличным времяпрепровождением.

Она закатывает глаза, пытаясь скрыть улыбку.

– Я имею в виду, что прямо-таки почувствовал ауру обломщицы, исходящую от тебя, пока сидел вон там, – говорю я, кивая в сторону столика, за которым Алана и остальные пытаются притвориться, что не наблюдают за нами. – Что ж, пора следовать протоколу по устранению негативных последствий. Поэтому, если твое отношение не улучшится, нам придется попросить тебя уйти, пока эта аура не распространилась по всему миру.

– Оу. – Маккензи изображает серьезность. – Что ж, если это медицинская необходимость, то пожалуйста.

По крайней мере, у нее есть чувство юмора.

Я боялся, что она будет одной из тех заносчивых заноз, которые не способны болтать ни о чем, кроме лака для ногтей и шмоток. Предполагал, что придется общаться с типичной стервозной цыпочкой, но эта девушка кажется вполне нормальной, без всей этой надменности.

– Итак, что же привело тебя сюда сегодня? – спрашиваю я. Чем больше она будет говорить о себе, тем выше вероятность того, что стены, которыми она себя окружила, скоро рухнут. Пусть думает, что она здесь все контролирует.