Комплекс крови
Шрифт:
— Глупая девка. Я до сих пор в трауре, а, значит, имею право оплакивать своего покойного мужчину и пить столько, сколько захочу.
— Пейте на здоровье, мэм, — нахохлилась сестра.
— Ты разрешаешь, детка? Спасибо. Если госпожа Нур позволила мне пить, значит, вечер прошел не зря.
Тристан отвел женщин к одной из дальних беседок. Газон на заднем дворе был тщательно подстрижен и приведен в порядок в честь предстоящего бала. Но гости выйдут сюда позже, когда стемнеет. Специально нанятые рабочие вынесут столы для тех, кто предпочитает ужинать на свежем воздухе. Для остальных накроют в большой трапезной. И где-то между делом Тристану предстоит разрезать торт. Шедевр кондитерского искусства, который стоил целое состояние.
— Ваше шампанское, мэм, — сказал он, в очередной раз поправляя платок в нагрудном кармане.
Девина прищурилась и взяла бокал.
— Решил меня отравить? — улыбнулась она.
— Зачем мне травить женщину, с которой я не знаком?
Несостоявшаяся невеста и давняя любовница доктора Альберта Родмана сделала большой глоток шампанского.
— Я их не травила, — дернула она плечом. — Это ты их убил, глупец. И любой, кто тебя знает, подтвердит. Давай-ка подумаем. — Девина Норвик начала загибать пальцы на правой руке. Кружевной рукав платья доходил до локтя, и Тристан заметил плохо зашитый шрам, продольную белесую нить на внутренней стороне запястья. — Ты руководишь лабораторией восстановительного центра. Бредишь идеей о высшей вампирской расе. Не раз говорил отцу, что люди, которые связываются с обращенными, не заслуживают того, чтобы называться людьми, и жизни тоже не заслуживают. Мужчину своей сестры ты чуть ли не в лицо называл наркоманом. И вот в Ночном квартале находят несколько трупов людей с перерезанным горлом. Все они раньше лечились в вашем центре. Все они когда-то встречались с вампиршами — а ты, в свою очередь, встречался с этими женщинами, и каждая из них подтвердит, что ты ненормальный. А когда об этом узнал Альберт…
Тристан присел на одну из скамеек беседки и жестом предложил Девине то же самое. Терри осталась стоять. Замерла в напряженной позе, сложив руки на груди. Выглядело это так, будто сестра готова броситься на гостью и вцепиться ей в горло.
— Очень складно, мисс Норвик, — похвалил молодой вампир. — А теперь послушаем мою версию.
Девина сделала еще один глоток шампанского и кивнула, показывая, что готова внимать.
— Я думаю, эта история началась в тот момент, когда вы познакомились с моим отцом, доктором Филиппом Хобартом, — заговорил Тристан. — Когда доктор Родман представил вас друг другу, он был увлечен другой женщиной, но вы привыкли получать то, что хотите. Вы устроились на работу в клинику — ничего сложного, ведь Альберт был влюблен до безумия и удовлетворял любой ваш каприз. Но отец оказался крепким орешком. Ваши традиционные уловки не работали, и вы решили пойти на крайние меры: отравить его женщину. Отец сдался, но лишь на одну ночь. А потом его сердце снова закрылось на замок.
— Это ложь, — высокомерно усмехнулась Девина. — Он сам виноват. Он окончательно рехнулся со своими экспериментами. И она виновата, потому что согласилась.
— В 1963-м у вас с доктором Родманом родилась дочь, — продолжил Тристан. — И вы оказались в сложном положении. С одной стороны, вы думали, что это отличный повод привязать к себе доктора Родмана. С другой стороны, понимали, что это навсегда отвадит от вас отца, потому что были прекрасно осведомлены об его строгих моральных нормах. Но отец так и не обзавелся женщиной, а доктор Родман увивался за каждой юбкой, потому что искал спасения от ваших чар. Вы отдали дочь в приемную семью, решив, что одинокий мужчина, пусть и такой упрямый — более легкая добыча, чем ловелас. И совершили роковую ошибку, мэм.
Девина хмыкнула, допивая шампанское, но не ответила.
— В 1970-м доктор Родман ставит вас перед фактом: он женат на женщине благородного происхождения, которая подходит ему по статусу, и больше не намерен иметь с вами ничего общего. Этот разговор происходит через три месяца после рождения Лариэля, вашего второго ребенка. Вы в ярости, и приходите в еще большую ярость, когда он говорит, что оставляет сына себе. Лариэль вместе с няней переселяется в дом моего отца. Вы отправляетесь следом, но получаете от ворот поворот. Отец заявляет, что вы не прикоснетесь к мальчику и не приблизитесь к его дому на расстояние пушечного выстрела. Вы инсценируете самоубийство, именно так поступила бы на вашем месте любая неуравновешенная особа. Моему отцу на это наплевать, что ожидаемо. А доктор Родман очень расстроен, и вы довольны, потому что добились должного внимания. Но до сих пор злитесь на него за то, что он отнял у вас сына. А заодно и дочь. — Тристан кивнул — больше себе, чем собеседнице. — Вы твердо убеждены в том, что именно доктор Родман убедил вас отдать дочь в приемную семью. Ведь он ставил себя в неловкое положение — ему пришлось бы жениться на женщине, которая не подходит ему по статусу. Несколько месяцев вы скрываетесь от всех и вынашиваете планы мести. И возвращаетесь в Треверберг с новым именем и чужим лицом. Встречаетесь с доктором Родманом — и былой огонь вспыхивает между вами вновь.
Терри бессильно выдохнула, сползла по стене беседки и опустилась прямо на пол, забыв о нежном шелке платья.
— Очень интересно, юноша, — подбодрила Девина. — Мне давно не рассказывали сказок. Продолжайте.
— С удовольствием, мэм. В те дни доктор Родман жил один в своем особняке в Треверберге и не имел привычки запирать кабинет. Вы с большим интересом читали его корреспонденцию. Любовные послания
Лицо Девины Норвик не выражало ничего, кроме холодной сосредоточенности. Терри слушала, затаив дыхание.
— Вы интересуетесь судьбой мальчика. Расспрашиваете доктора Родмана о том, как он себя чувствует, как смотрит на мир, чем интересуется, к чему стремится. И в вашей голове рождается очередной план. Вы хотите доказать, что я — такой же убийца, как мой первый отец. Вы говорите доктору Родману, что от наркотиков меня излечила не терапия, а синтетическая кровь. Конечно, это теория, но почему бы не попробовать? Вы совместно работаете над препаратом на ее основе, и ваши первые опыты успешны, но потом люди начинают умирать. Пара-тройка смертей в год среди бывших наркоманов — не самое выдающееся событие, но доктор Родман решает прекратить исследования. Вы же настроены серьезно. Вы тщательно исследуете мою жизнь, людей и темных существ, с которыми я встречаюсь, места, где я провожу время. В лабораторию попасть непросто, но вы — женщина умная и упорная и не привыкли пасовать перед сложностями. Вы устраиваетесь на работу в одну из клиник в Орландо, которой руководит сестра Ларри Родмана, и крадете ее личную магнитную карту. Мисс Родман частенько навещает меня в Треверберге и остается на выходные. Иногда она приходит здешние клиники, так что соответствующие записи в компьютерных системах — не проблема. Лаурелия замечает пропажу карты, но вам этот кусочек пластика уже не нужен. Вы знаете, что препарат на основе синтетической крови действует не сразу. Остаются только детали — перерезанное горло. Ведь я — сын маньяка, не так ли. То, что я захочу скопировать почерк отца, кажется вам очевидным.
Девина Норвик запустила пятерню в пышные кудри и провела языком по губам.
— Глупые бездоказательные обвинения, — заявила она.
— Это не так, мэм. В бумагах доктора Родмана мы нашли заметки, которые документально подтверждают все, о чем я рассказал. А отсутствующие детали полиция возьмет из бумаг, которые отец достал из его личного сейфа в домашней лаборатории. Ключей от него у вас не было, мэм. Подозреваю, что вы и вовсе не знали о существовании этого сейфа. А доктор Родман, между тем, провел скрупулезное расследование и выяснил, что вы отравили женщину моего отца. Он имел неосторожность сказать вам об этом. И вы решили его убить.
— Чушь. — Девина не сказала, а выплюнула это, как что-то отвратительно едкое. — Стала бы я убивать мужчину, ради которого вытерпела столько унижения?
— Вас всегда интересовал другой, мэм, — возразил Тристан. — Сначала вы убили мужчину его дочери. Потом пытались убить саму дочь. Вы хотели доказать моему отцу, что я — безумец, которого нужно отослать подальше. И вот тогда-то между вами не встал бы никто.
— Я знаю, чем вам так приглянулся отец, — неожиданно нарушила свое молчание Терри. — Доктор Родман целовал землю, по которой вы ходите. Но это не про отца. Отец бы не позволил вам собой вертеть. Вам нравятся именно такие мужчины, да? На самом деле вы любите, когда вами командуют, просто боитесь себе в этом признаться.
Девина швырнула бокал в траву и поднялась.
— Вы только посмотрите, кто учит меня жизни. Девочка с милой мордашкой, которая не представляет своей жизни без папочки. Папочка подбирает ей платье и туфли, папочка говорит, как она должна вести себя за столом, папочка говорит, с какими мужчинами она должна встречаться.
Терри медленно встала, отряхнув платье.
— Мне жаль доктора Родмана, — сказала она. — Но еще больше жаль вас. Вы могли освободить его от себя. Могли прекратить этот фарс. Но вы мучили и мучили его. Он страдал. Страдала его жена. Вы тоже страдали, но продолжали делать то, что делаете. Я смотрю на вас, мэм, и благодарю доктора Родмана за то, что он помог мне забыть прошлое. У меня есть только отец, один отец, и его зовут Филипп Хобарт. Вы не можете быть моей матерью. Жаль, что я забуду этот разговор так же легко, как смертную жизнь.