Комплекс Мадонны

Богнер Норман

— Можно, он ответит на наши вопросы? — спросил мужчина, тыча микрофон в Тедди.

— Идите к… — ответил Келли.

— Благодарю. Вероятно, ребята, именно поэтому у вас такие замечательные отношения с прессой.

— Я оценил ваши действия, — сказал Тедди, когда они сели в машину.

— Теперь они не смогут воспользоваться озвученной картинкой, — удовлетворенно заметил Келли. — Теперь диктору придется болтать все время.

— Почему все они приехали сюда?

— Вы сенсация, мистер Франклин.

Тедди не смог удержаться от улыбки. Холман и Грэхем, его ответственные по связи с прессой, получали пять тысяч долларов в год только за

то, что следили, чтобы его фамилия и фотографии не попали в газеты. В этом году им долго придется ждать денег. Закрыв глаза, Тедди увидел свет фотовспышек, прорезающих темноту. Мысль об использовании давления и угроз на Барбару была столь ужасающей, что ее нельзя было даже обсуждать. Раньше для него не имело значения, каким способом он добивался Барбары, но теперь, сделав для себя открытие, он настаивал на своих условиях. Существуют ли какие-то незыблемые признаки любви? Как узнать это? Согласится ли Барбара? Что означают эти слова: верность, привязанность, уважение, преданность, понимание, страсть? Люди постоянно говорят об этом, тревожатся и умирают из-за этого, но, оторванные от действительности, эти слова становятся пустыми и бессмысленными, промывкой мозгов, замаскированной под отвратительную сентиментальность человеческих добродетелей. У Тедди осталась лишь оболочка чувства к Барбаре; причины этого чувства не имели значения, само его существование было первопричиной. Всю свою жизнь Тедди, сам не сознавая того, состоял в оппозиции тому, что когда-то сам называл «змеиным логовом любви», и в этом состоянии он нашел самого себя, определился в стремлениях. Он избегал сильных чувств так же, как некоторые избегают калорийной пищи, и полученный от Барбары удар явился следствием его моральной слабости.

— Знаете, в чем моя беда? — спросил он Келли. — Я готов отдать Барбаре свою жизнь, но не знаю, куда идти.

— При вашем положении я предложил бы ей весь мир, все движущееся.

— Я сделал это, но этого оказалось недостаточно. Я отдавал все себе, и это настолько вошло в привычку, что я не мог по-настоящему понять, как смогу отдавать что-то кому-то другому.

— После того как вас сфотографируют, я хотел бы полистать вместе с вами нашу картотеку, всмотреться в лица.

— Я занимался этим всю свою жизнь, но не смог даже опознать себя.

— Все равно попробуйте, хорошо?

Как в скором времени выяснил Тедди, процедура оформления задержания была скучной. Подобно куску говядины на колоде мясника, его крутили так и сяк, как было им удобно. Его пихали, толкали, передвигали из фотостудии в картотеку, допрашивали в различных крохотных, плохо освещенных комнатах, протягивали рекламные листки юристов и адвокатов, делающих очередной обход этой человеческой скотобойни в поисках клиентов, записали его физические данные и психические особенности, закодировали их и поместили в архив. Тедди сводили на обед: тонкие куски мяса в подливе, напоминающей слизь, переваренная стручковая фасоль и картофельное пюре с луком; он съел все с большим аппетитом и даже собрал с алюминиевой тарелки подливу куском хлеба.

Через гулкие коридоры снова на улицу, затем в здание Уголовного суда — Тедди передвигался, словно в трансе, выполняя па из какого-то сомнамбулического балета, разыгрываемого среди теней, хореографию которого ему самому предстояло изобрести. Он что-то потерял, но не мог вспомнить, что именно.

Да, он должен был принять решение — вот оно что. Виновен или невиновен… Он чувствовал себя виновным. Возможно, это была вина в понятии высшего разума,

а не в юридических терминах. Мимо зала заседаний Тедди провели в другую комнату.

— Как с вами обращаются? — спросил Дейл.

— Я — примерный ученик.

— Вы опознали Лопеса? — с сомнением спросил Алекс.

— Нет, но я указал на несколько человек, похожих на него.

— Закусочную проверили, Лопес исчез приблизительно сразу после ограбления. Владелец не может сказать точнее. У них очень большая текучесть рассыльных.

— Вы определились со своим решением, Тедди? У нас осталось двадцать минут до предъявления обвинения.

— Я просто не знаю.

— Положитесь на нас двоих, — взмолился Дейл.

— Как я могу? Если бы ответственность лежала на вас, я положился бы на ваш совет, но мне нужно время, чтобы понять самого себя. Видите ли, когда я пришел сюда сегодня утром, я был уверен.

— Отвергнуть обвинение Сэндфорда — это я взял на себя, — сказал Алекс.

— Каково оно?

— Убийство по первому разряду и ограбление по третьему. Я сказал, что вы принимаете только ограбление.

— Я только что вспомнил, Джон. Вы не свяжетесь с Робби — как можно скорее?

— Я уже сделал это. Он прилетает сегодня днем.

— Барбара знает, где я?

— Да, — сказал Алекс, — я звонил ей.

— Я могу попросить вас обоих об одной вещи? Это поможет мне.

— Да, конечно.

— Я виновен в убийстве или нет? Единственный раз я не желаю прибегать к уловкам. Использовать деньги, изощренную линию защиты, чтобы победить закон. И в то же время я не хочу стать жертвенной овечкой. Что вы скажете? Видите ли, я хочу отыскать дорогу, которая проведет меня через все это. Хочу удовлетворения. Я нанес рану, но поранил и себя, не только тем, что я здесь, в суде, я действительно нанес себе увечье и одним действием хочу залечить обе раны.

— Я — адвокат, мистер Франклин, и все, что я могу сделать для вас, — это предоставить самую хорошую и активную защиту, на которую способен. В действительности мне нет дела до того, виновны вы или нет. В любом случае вы имеете право на защиту. Теперь — вы задали непростой вопрос, и на него нет готового ответа. Но есть пути искать ответ. Во-первых, вы не виновны в убийстве, хотя и создали благоприятную среду для него. В ваши намерения не входило убийство. Если бы вы, а не грабители оказались в тот момент в квартире и появился бы портье, вы ударили бы его ножом?

— Честно?

— Да.

— Я не знаю, что бы я сделал?

— Но факты таковы, что вы не убивали, — твердо заявил Дейл.

— Мы используем все предоставленные законом возможности, чтобы защитить вас, точно так же, как бы вы использовали все доступные вам средства сделать выгодное вложение капитала вашего клиента. Вы немного сбили меня с пути тем, что чересчур упростили ситуацию: то, что вы хотите, и то, что вам доступно, — две разные вещи. Это та же основополагающая ошибка, которую вы допустили в отношении Барбары. Нет никакой единой формулы. Но давайте посмотрим на вовлеченных людей: портье убит; государство защищает интересы его семьи, начиная против вас судебное преследование; если вы признаете себя виновным, вас приговорят к пожизненному заключению, и от этого станет плохо вашему сыну, друзьям, партнерам. А Барбара, как насчет нее? Возможно, именно она — подстрекатель; возможно, именно она принесла вам все химикалии, а вы смешали их, не зная, что получится, и не успели вы хорошенько подумать, как прогремел взрыв. Не все так просто, а?