Комплекс Ромео
Шрифт:
– Нет, пожалуйста, – крикнул я так, что все два посетителя и корейского вида хозяйка—предпринимательница испуганно оглянулись. – Мне не нужна эта информация, не нужна.
– Ну ладно, ладно, не кричи… Я сам посмотрю…
Я выбежал из бунгало в ужасе. Я сбежал от информации так далеко, а оказывается, она находится на расстоянии всего лишь нажатия одной кнопки на клавиатуре. Нет покоя в этом мире. Интернет напугал меня своим могуществом, как огнестрельное оружие индейцев. С этих пор, когда Брату казалось, что я мешаю ему трудиться,
– Ну, все – открываю ее сайт.
И я пулей вылетал из комнаты.
22
– Пойдемте на свежий воздух.
Мы вышли с проректором медицинского института на улицу. Почему—то в обнимку.
– Пойдемте ко мне.
– Нет, мне домой. В какой стороне здесь метро?
– Метро уже полтора часа как закрыто, Саша. А я живу – вон окна на втором этаже… Что называется, в двух шагах. Поразительное место. Такая историческая атмосфера внутри… Ну, пойдемте же.
Как—то слишком навязчиво и недвусмысленно меня буквально волокли за руку в сторону красивого трехэтажного дома.
– Нет… я на метро…
– Метро закрыто, говорят же вам. Что шататься по улицам в таком состоянии. Это опасно.
– Я не сдамся, я бывший волейболист.
– А, ну понятно. Упертость характера. Если не сможете попасть в половину третьего в метро, возвращайтесь и звоните в домофон. Квартира номер восемь.
– До свидания.
– Надеюсь, что до свидания, Саша.
Я поплелся в сторону Китай—города. Он окликнул меня.
– Забыл вам напомнить, кстати:
Так долго вместе прожили, что снег,Коль выпадет, то думалось – навеки,Что, дабы не зажмуривать ей век,Я прикрывал ладонью их, и веки,Не веря, что их пробуют спасти,Метались там, как бабочки в горсти.Я был порядком ошеломлен. Мимо просвистывали по направлению к какому—то бару стайки девушек, и уже через минуту их можно было увидеть отплясывающими на подоконнике.
– Здорово. Спасибо, что напомнили…
– Запомните, Саша. Жизнь гораздо шире, чем театр. И не думайте, что все интеллигентные люди сконцентрировались в театральных кругах. Напротив, у меня есть стойкое ощущение, что их там все меньше и меньше. Квартира номер восемь, запомнили?
– А я с вами целиком согласен, – я был потрясен такой его речью. «Взять хотя бы меня», – хотел добавить я, но не стал. – До свидания.
– До свидания. – Он смотрел мне вслед.
Что—то меня настораживало в его внешности… Дорогой кожаный плащ, белый шейный платок… Да нет… Настораживал этот слишком цепкий взгляд. Я своим театральным нутром чувствовал, что взгляд этот совсем не прост.
Я развернулся и неуверенно пошагал прочь.
Как оказаться дома, находясь в центре Москвы с пустыми карманами? Мог бы и денег
Какая—то машина мигала мне. Когда я стал ее обходить, она остановилась.
– Вспомни черта – он и появится.
Иржичех с необыкновенно серьезным лицом вцепился в меня своими зрачками ротвейлера.
– Это с кем у тебя такие романтические прощания? Директор театра, что ли? Что—то я на спектакле его не помню…
Поразительная зрительная память.
– Его там и не было. А ты что, Иржи, ревнуешь, что ли?
Иржи задышал тяжело, казалось, на всю улицу было слышно его дыхание. С Иржи вообще—то так шутить не надо…
– Кто это?
– Знакомый, точнее не знакомый, просто в баре потрепались – первый раз вижу.
– А куда он тебя за руку тянул?
– К себе… в гости приглашал…
Иржи внимательно смотрел на меня. Какой—то глубокий мыслительный процесс шел в его могучей голове.
– Из этого дома, что ли…
Я обратил внимание, что он уже давно смотрит не на меня, а в сторону трехэтажного особнячка в Сверчковом переулке.
– Из восьмой квартиры…
– Иди…
– Ты о чем?
– Сходи…
– Зачем?
– Ты еще не понял, что за люди в Москве в таких живут?
– Нет, а что за люди?
– Очень некислые люди в плане бабок. Не люди – а тема. Сходи, пробей тему нам с парнями.
– Ну, знаешь, Иржи…
И куда мне теперь идти? Лизу только что пустил в слезах по ложному следу, припрусь – поймет, что прошу прощения. Сочинит какую—нибудь душную оду…
– Пробей тему нам с парнями, – повторил Иржичех. Собственно, его голос и не просил, а приказывал. – Тебе что, лень попить чаю и по сторонам жалом поводить? Позырь, что там в хате…
Иржи взял меня за руку и подтолкнул в сторону дома. Твердая хватка. Минут десять назад в сторону этого дома меня тащил с подозрительной настойчивостью Сергей Геннадьевич, теперь за этим же занятием можно было увидеть могучего Иржичеха.
Только получалось у него это гораздо лучше. В три толчка и два пинка я оказался прижатым носом к домофону.
Что за дом такой, что меня в него все тащат? Меня охватило чувство вызова, эксперимента и настойчивой фатальности всего происходящего. Чувство, с детства не приносившее мне ничего хорошего.
Я нажал восьмерку. Восемь – так восемь.
23
Я очнулся, прикованный наручниками к батарее, в довольно нелепой позе. Лежа на животе с вытянутыми вперед руками. Мои самые тревожные ожидания оправдались. Все—таки Сергей Геннадьевич был неправильной сексуальной ориентации. Я уже «угу» или еще нет? Все мои ощущения сконцентрировались в нижнепоясничной области. Ничего нового, необычного с физиологической точки зрения.