Комплекс Синей Бороды
Шрифт:
Как бы хорошо было, если бы его действительно посадили за это убийство! Нехорошев навсегда избавился бы от жалкого подонка, выдал бы Алину за преданного, надежного человека…
Но нет! Этого нельзя допустить, потому что стоит его имени засветиться на листах уголовного дела – это тут же станет достоянием газет, уж Коваленко своего не упустит! Он разыграет эту карту, если она попадет к нему в руки. А вместе с Вадимом начнут трепать и его имя, имя Николая Сергеевича Нехорошева!
А баланс сил в коридорах власти так неустойчив, что
Да, он недооценил поначалу этого мелкого шантажиста, нагло заявившегося прямо сюда, в этот кабинет! Он думал выставить его или откупиться какой-нибудь мелочью, а потом пустить по следу людей Ибрагима… они умеют решать такие вопросы раз и навсегда, руководствуясь старым проверенным правилом: нет человека – нет проблемы. Но шантажист оказался не так прост. За ним тоже кто-то стоит, и убивать его бесполезно – это ничего не изменит. Придется выяснить, что ему нужно, какова цена урегулирования вопроса.
– Ну так как – можно звонить Коваленко? – насмешливо спросил мужчина с родинкой, достав из кармана мобильный телефон и поднося его к уху.
– Уберите телефон! – хрипло выговорил Нехорошее, опустив глаза. – Что вам нужно?
– Вот это другой разговор! – шантажист сложил мобильник и спрятал его в карман. – Я слышу серьезные слова серьезного человека! Вам что-нибудь говорит словосочетание «Северный цинк»?
Второй раз за несколько минут Нехорошев почувствовал, что почва уходит у него из-под ног.
Цена вопроса оказалась огромной.
«Северный цинк»! Это именно то, чего он боялся!
Ах Вадим, Вадим, лысый подонок!
Если бы сейчас Федорчук попал в руки своего тестя – он не прожил бы и минуты, Нехорошев разорвал бы его голыми руками! Уничтожить подонка, растереть его в пыль!
Только не сейчас, сейчас это не получится, сейчас это ничего не даст…
– Стареете, Николай Сергеевич! – проговорил «Иванов». – То краснеете, то бледнеете? Где же ваша выдержка?
Нехорошее и сам понимал, что стареет, что такие удары для него стали тяжелы. Но кому можно передать все дела, на кого можно положиться? Абсолютно не на кого!
– Вижу, вижу, что это словосочетание вам хорошо знакомо! – продолжал паясничать человек с родинкой. – Тем лучше, значит, мне не придется вводить вас в курс дела! Значит, события будут развиваться так: вы подписываете передачу «Северного цинка» управляющей компании, и нож с отпечатками пальцев вашего зятя благополучно исчезает!
На кладбище было отвратительно. Шел дождь, потом дождь со снегом, Лола же оставила зонтик дома, потому что руки были заняты сумкой и цветами. Панихиду устроили прямо у могилы, священник служил панихиду хриплым голосом, его редеющие непокрытые волосы намокли, было ясно, что он схватит простуду. Лола посочувствовала бы ему, если бы самой не было так плохо – тяжеленный букет строгих белых
– Говорю же тебе – она со всеми рассорилась, вот мужики и не пришли, – шептала Милка.
– Правильно сделали, – вздохнула Лола и пошатнулась.
– Нечего было выпендриваться, – сказала Милка, – вон какой букетище притащила, а зачем?
Сама Милка явилась с венком из хвойных веток с надписью «От безутешных друзей», плюхнула его прямо в снег у ног и теперь была очень довольна. Лола с завистью поглядела на нее и на одного из родственников – не то троюродного, не то двоюродного дядю, который время от времени отбегал в сторонку и прикладывался к небольшой фляжке. Еще были в группе родственников какие-то тетки, все без исключения в черных платках, среди них выделялась одна – красномордая, с высокой старомодной прической, она всем распоряжалась. При ней, как буксир при барже, находилась женщина помоложе – поменьше ростом, с мелкими крысиными чертами лица. Несмотря на различия, они были чем-то похожи, так что Лоле стало ясно, что это – мать и дочь.
– Смотри, смотри! – Милка дернула ее за рукав. – Кто это?
Между могил бродил кто-то в черной куртке с капюшоном, надвинутом на глаза. Фигура выглядела довольно зловеще – без цветов, с пустыми руками, засунутыми в карманы.
– Да это же Ленка Жукова! – ахнула глазастая Милка. – Ну надо же, притащилась все-таки! А говорила, что ни за что не придет!
Фигура подошла ближе, и Лола тоже узнала Ленку. Та бросила на них искоса ненавидящий взгляд и отошла в сторону.
– Видала? – прошипела Милка. – Это она со мной поругалась, так и разговаривать не хочет! Странная какая-то…
– Странная… – протянула Лола и вздрогнула от мысли, которая уже два дня не давала ей покоя.
«Не может быть, – отмахнулась она, – такого просто не может быть!»
Снова ледяная капля попала за воротник, и Лола вздрогнула уже от холода.
– Тут воспаление легких схватишь! – проворчала Милка и поманила не то двоюродного не то троюродного дядю.
Тот сначала не понял, тогда Милка вытянула шею и окликнула его громким шепотом:
– Товарищ! Можно вас на минуточку?
Дядя глазами выразил вопрос, тогда Милка глазами же указала ему на синюю от холода Лолу и показала рукой, что необходимо выпить. Дядя оживился, потом оглянулся по сторонам и мелкими шажками стал приближаться к подругам. Но по дороге был перехвачен суровой красномордой теткой с «халой» на голове.
– Константин! – грозно спросила она, не давая себе труда понизить голос. – Куда это ты намылился?