"Комплекс Супермена"
Шрифт:
— Внимание, вахтенный. — Корунис обращался к майору Ксавьеру Лабушу, основному пилоту авианосца, сменившего в кресле первого пилота молодого Тимбалайна Пэриса, — приказываю выслать осветительные ракеты в сектора… — он называл сектора пространства, для верности указывая рукой, — И за ними — ещё серию. С охватом вдвое большего углового сегмента.
Лабуш буркнул «Есть, сэр», и приступил к работе: пальцы так и летали по псевдоклавиатуре.
Ракеты равнодушно вырисовали перед ними то, что они понимали теперь и так: невидимая стена, отделившая пространство перед ними, простирается вверх, вниз,
Корунис кивнул связисту — тот защёлкал переключателями и завертел рукоятки. Глянул на генерала и кивнул. Корунис взял микрофон. Ему пришлось прокашляться.
— Внимание, Штаб. Говорит генерал Корунис. Мы обнаружили стену. Невидимую. Но — вполне материальную. Состоящую, по результатам предварительных анализов, из излучения неизвестной нам природы. Об неё и разбился наш зонд. Стена полностью перекрывает зону пространства в координатах… — ему пришлось снова пощуриться, чтоб прочесть расплывающиеся циферки: проклятье! Неужели придётся-таки приобретать очки?! — Точных границ мы пока не определили, но никаких сомнений в том, что для земных зондов, предметов, и кораблей эта невидимая стена является непреодолимой преградой, нет!
Сейчас мы попытаемся получить побольше конкретных данных о стене. Однако наши возможности, как вы отлично знаете, в плане науки ограничены. Здесь не помешал бы специализированный научно-исследовательский корабль. Типа «Челленджера».
Конец связи.
Тимми Пойтолла мысленно выругался. А вот на палубу сплюнул в реале.
Такого он себе прежде никогда не позволял. Но тут!..
Третья попытка пройти сквозь невидимую преграду уже на форсаже ничего не дала: с тем же успехом можно было зарыть нос модуля в почву планеты, и пытаться силой его движков переместить эту самую планету на другую орбиту! Корабль дрожал от киля до клотика, акселерометр показывал двенадцать Же, а датчики пространственной ориентации упорно стояли на прежних местах: корабль не продвигался вперёд и на миллиметр!
Он убрал ногу с педали газа:
— Внимание, «Дуайт Эйзенхауэр». Это капитан Пойтолла. В третьей попытке развил двенадцать с половиной же. Результат нулевой. Модуль… Не повреждён.
— Понял вас, капитан Пойтолла. Отставить дальнейшие попытки. Возвращайтесь на борт.
— Есть, сэр. — то, что с ним говорит лично сам генерал, сказало бы Тимми, что его миссия крайне важна, даже если бы он и сам этого не знал. А то, что нейтрально-спокойный тон Коруниса несколько нарочит, сказало о том, что генерал и сам… Расстроен и раздражён. Тем, что не контролирует ситуацию.
Впрочем, кто у них на авианосце «контролирует» её в последние две недели?!
Высланные уже параллельно стене в восьми направлениях разведочные зонды не смогли обнаружить её границ даже через неделю полёта на полном ускорении. А затем сигналы с них, содержащие новые данные о пространственных координатах, стали затухать и пропадать просто в силу огромного удаления.
Зато уже полученная информация позволила главному компьютеру «Дуайта» вычислить радиус кривизны стены.
Да, как хмурясь и нервно сглатывая слюну, сообщил Корунису через неделю после старта зондов полковник Мэрдок, чёртова
— Это — сфера, сэр. Никакого сомнения в этом, хотя она и имеет поистине чудовищный размер, у специалистов моего отдела нет. И что самое тревожное — центр этой сферы находится в районе Солнечной системы. Правда, внутри она заключает в себя и все открытые и освоенные нами на данный момент планетные системы. И даже некоторые из тех, куда мы ещё и не думали, так сказать, соваться.
Но то, что нам выделили и указали конкретный участок, вернее — объём пространства, дальше которого мы не можем проникнуть — несомненно.
Корунис пожевал губы — отвык от этой детской привычки ещё в третьем классе начальной школы, но вот теперь вновь поймал себя на этом. Сказал:
— Вахтенный. Используйте всю мощность антенны. Пошлите сигналы на возвращение. Зондам. Они могут ещё пригодиться «Дуайту Эйзенхауэру».
Корунис знал, что мощные сигналы с антенны авианосца легко достанут до зондов, когда запаса мощности их собственных передатчиков на обратную связь уже не хватает.
Ничего: специалисты расшифруют записи бортовых чёрных ящиков, и уточнят позднейшие данные о стене. Хотя…
Основное и так понятно.
Выделили человечеству крысячью клетку.
Тимми проснулся от того, что его немилосердно трясли за плечо, и орали в ухо!
Но обнаружив, что это жена, Пойтолла вздохнул с облегчением: какое счастье! Он на корабле, и он — жив и здоров! И даже к жене испытывает благодарность, и словно стал относиться с куда большей теплотой: вовремя разбудила!.. Беспокоилась. О нём.
— Тимми! Ну наконец-то!.. Что увидел? Кошмар? Или… — вдруг на личико в обрамлении белокурых кудельков набежала тень, — Другую бабу?!
— Нет. Нет… — Тимми спустил ноги на половик у койки, и взъерошил короткий ёршик соломенных волос, — Просто кошмар. Без баб. Спасибо что разбудила. Спасла, можно сказать, от смерти.
— Да-а?! — в тоне прорезалось то, чем так славятся домохозяйки: бешенное и неконтролируемое никакими разумными доводами любопытство, — Расскажи, а?
Тимми кинул ещё один взгляд на кудельки, и вылезшее из ночнушки плечико: а неплохо, мать её. Хоть Ирме и сорок пять! Может, и правда — рассказать? Штатный психолог подразделения так и говорит: выскажи, что тебя беспокоит, и сам лучше поймёшь проблему. Если вообще — не осознаешь, что она не стоит и выеденного яйца!
— Ладно. — он махнул ладонью, — Расскажу. Только вначале схожу кое-куда.
Тимми сунул ступни в стоптанные, но такие уютные домашние шлёпанцы, и протопал в гальюн. Выйдя оттуда, он уже почти успокоился. Снова сел на край постели.
Глаза жены в свете ночника посверкивали, но она помалкивала. Знала, что подгонять его — только навредить. Да и смысл: раз уж Тимми обещал — то расскажет!
— Приснилось мне, что я в зоопарке. Примерно таком, как мы посещали на Провиденсе-два. Только побольше. Иду себе, поглядываю на клетки по обе стороны аллеи. Аллея почти как в парке: с тенистыми деревьями. Кажется, это были клёны и дубы. Веет весенний, тёплый такой, ветерок, и пахнет цветущими ландышами. Ну, или мимозой — не понял, да и не суть.