"Комплекс Супермена"

Мансуров Андрей Арсланович

Ладно. Ну-ка, посмотрим, что тут у нас.

Температура сорок и шесть десятых. Пульс — восемьдесят семь. Давление: сто сорок четыре на сто два. Хм-м… Лихорадка, конечно, на лицо. Но…

Гемоглобин в норме. Сахара нет. Белки чуть понижены. Липиды — почти в норме.

Получается, без досконального исследования крови, и определения, кто это такой наглый, или живучий, смог преодолеть все барьеры, которые земная медицина поставила на пути инопланетных агрессивно-злобных микротварей, и поработал над бедолагой фермером, никак не выяснить. Значит, вперёд.

Для начала —

вколоть жаропонижающее и обезболивающее. Затем — подключить кардиостимулятор, на случай сбоев в работе перегруженного сердца. И трубку кислородного прибора в рот. Подвесить на крюк в стене и подключить к вене припасённый пакет с донорской кровью — в хранилище Центрального блока есть резерв для всех колонистов, с любой группой крови, и доктор на всякий случай захватил пакеты и для жены фермера, и для обоих детей. Хотя лучше всё же, чтоб до этого не… Вот именно.

На портативном мониторе возникли кривые. Порядок. Теперь состояние больного более-менее стабилизировано, если верить показаниям приборов. Не нравились Зигманну только частое дыхание, и температура. Она медленно, но упорно продолжала лезть вверх.

Доктор достал и расчехлил полевой электронный. Стерильной иглой ткнул фермеру в палец — затем автоматически приложил туда одноразовый пластырь с унимазью от ран. (Вот уж что сейчас неактуально — так это опасение, что больной подцепит заражение крови…) Приготовить препарат для работы нетрудно. Однако требует аккуратности и методичности. Хорошо, что налобный фонарь даёт отличный ровный свет.

Спустя три минуты препарат оказался в приёмнике прибора. Зрелище, появившееся в объективе микроскопа доктора поразило. Настолько, что он даже пощурился, и, проморгавшись, снова глянул вниз. Рука сама потянулась к переговорному устройству:

— Внимание, диспетчер! Здесь доктор Зигманн. Дайте первого заместителя, капитана Шторля. Что? Сам начальник? Отлично. Отлично.

Выслушал отчёт Зигмана начальник колонии Чегастер-пять, майор Элмер Даффи, внешне спокойно. Но кто бы знал, чего ему стоило сохранять непроницаемое выражение на лице!

Ещё бы: услышать, что вся колония под угрозой полного вымирания в течении не более, чем суток — информация не того плана, чтоб остаться равнодушным!

Но майора назначили на этот пост неспроста. Незаурядным и находчивым организатором он проявил себя ещё на Лестере-семь, в чине капитана. Поэтому, как только майор нажал клавишу окончания связи, план уже был готов.

Собственно, он был готов ещё до того, как триста земных колонистов и подразделение технического и административного обеспечения из первой волны освоения вылетели с Земли. План реагирования на угрозу тотальной эпидемии разработан Штабом объединённых Флотов Союза ещё сто сорок пять лет назад, после освоения первых пяти планет-колоний.

Но майор Даффи никогда не предполагал, что именно ему придётся проверить не на учениях, а в реальных боевых условиях, насколько действенны меры, предложенные лучшими медиками и аналитиками Союза.

Щёлкнув селектором экстренной связи Административного блока, майор объявил:

— Внимание, руководителям всех подразделений. И всем сотрудникам Администрации. Объявляю красный код. Повторяю: код — красный! У нас угроза бактериального заражения. Это — не учебная тревога. Немедленно занять места согласно штатному расписанию,

и начать предусмотренные Планом номер один мероприятия!

После чего майор, стараясь максимально точно воспроизводить утверждённые Инструкцией рекомендации, начал отдавать и конкретные распоряжения.

Впрочем, он отлично знал, что его напоминания о том, кому что делать, совершенно излишни. Подчинённые и сами прекрасно знают, что им надлежит делать при Красном коде и Плане номер один. И приложат максимум усилий.

Чтоб спасти тех, кого ещё можно спасти.

Да и самим остаться в живых.

Доктор Зигманн убрал реанимационное оборудование в кейс-ящик. По привычке, впрочем, отлично понимая, что ничего из этого им уже не понадобится и не поможет, аккуратно уложил туда же и остальные приборы.

Чётко, как никто другой, он понимал, что зло свершилось. И ничего его предупреждение уже не изменит — все люди, что находятся сейчас на поверхности планеты, умрут за сутки-другие. И не спасут их никакие из имеющихся лекарств, или вакцин.

Поэтому он, повторно убедившись, что пульс у Питера МакКейси больше не прощупывается, и тело безвольной и беспомощной грудой словно расплылось по земле, а зрачок расширился во всю радужку, снова достал коммуникатор:

— Диспетчер. Это снова доктор Зигманн. Думаю, я должен, как наиболее компетентный в колонии медицинский специалист, сделать заявление. А вы должны будете, согласовав детали с майором Даффи, передать его в эфир. Причём — как можно быстрее.

— Да, сэр. Я понял. Включаю резервный магнитофон. Говорите.

— Сегодня, двадцать восьмого июня две тысячи шестьсот… года по земному летоисчислению, я, главный врач колонии на Чегастере-пять, Теренс Зигманн, столкнулся с неизвестными земной медицине патогенными организмами… Вирусной природы. Выглядят они при увеличении восемьсот тысяч раз, как… Да, как морские ежи, — доктор говорил, но рука уже потянулась вытереть лоб: пот буквально заливал лицо, заставляя щуриться и моргать, потому что едкие холодные капли всё время норовили затечь в глаза, — И ни один из разработанных нашими специалистами антибиотиков, блокаторов, и медиаторов не действует на них летально. Более того: ничто из нашего арсенала их… э-э… саморепликацию даже не тормозит!

Сам же вирус новой болезни «работает» чрезвычайно эффективно, собственно, как и положено вирусу: вызывая превращение поражённой им клетки в быстродействующую фабрику по продуцированию сотен и тысяч новых вирусов буквально в считанные минуты: не более пятнадцати — двадцати. Происходящее после этого абсолютно летально для клетки, в которую попал даже единственный вирус. Она полностью разрушается, выпуская репродуцированное поколение вируса в организм.

Новорождённые вирусы разносятся потоком крови абсолютно беспрепятственно по всему организму. Сопротивляемости, повторяю, не наблюдается. Организм взрослого человека, в частности, заражённого Питера МакКейси, возле которого я сейчас нахожусь, теряет способность к функционированию, тьфу ты! — доктор стащил бесполезную маску, и сплюнул в угол сталактитово-вязкую слюну, — Я что-то стал выражаться как настоящий бюрократ. Наверное, от температуры. Так вот: человек умирает за считанные часы. Вероятно, не более, чем за пять-шесть с момента заражения.