Компьютерное подполье. Истории о хакинге, безумии и одержимости
Шрифт:
В день дурака 1993 года, через две с небольшим недели после окончания суда, у Wandii, благодаря любезности The Guardian, появился названный его именем синдром.
И пока Wandii, его мать и команда защитников спокойно праздновали победу, СМИ сообщили, что Скотланд-Ярд оплакивает свое поражение, которое было намного серьезнее, чем просто проигрыш конкретного уголовного дела. Группа по компьютерным преступлениям подверглась «реорганизации». Два опытнейших офицера из пятерых сотрудников отдела были переведены в другое подразделение. Официально было объявлено, что такие «перестановки» являются
На севере, по мере приближения судного дня, над головами Pad’a и Gandalf’a сгущались черные тучи. Вердикт по делу Wandii мог вызвать ликование у многих в компьютерном андеграунде, но он вовсе не внушал оптимизма двум хакерам 8lgm.
Для Pad’a и Gandalf’a, которые уже признали свою вину, оправдание Wandii было катастрофой.
Спустя два месяца после того, как в Англии был оправдан Wandii, 12 мая 1993 года Борис Кайзер стоял у скамьи подсудимых, представляя Electron’a на судебном слушании по иску к австралийскому хакеру. Когда он начал говорить, в окружном суде штата Виктория воцарилась тишина.
Высокий дородный мужчина с низким голосом и властной манерой держаться, в традиционной черной мантии, развевающейся вокруг него эхом его выразительной беспрерывной жестикуляции, Кайзер, казалось, заполнил собой весь зал суда. Искусный шоумен, он знал, как воздействовать на аудиторию судебных репортеров позади него и на судью напротив.
Electron уже встал со скамьи подсудимых и признал себя виновным по четырнадцати пунктам обвинения по договоренности с офисом Генерального прокурора. В своей обычной манере Кайзер прервал долгую процедуру, когда судебный чиновник зачитывал каждое обвинение и спрашивал Electron’a, признает ли он себя виновным по этому пункту или нет. Нетерпеливо взмахнув рукой, Кайзер попросил судью опустить эти формальности, раз уж его клиент признал свою вину по всем условленным пунктам. Это восклицание было скорее констатацией факта, чем просьбой.
Формальности иска были в общем улажены, оставалось решить вопрос приговора. Electron опасался, что его могут отправить в тюрьму. Несмотря на давление адвокатов Electron’a, офис Генерального прокурора отказался рекомендовать суду приговор без тюремного заключения. Максимум, чего смогли добиться защитники хакера в обмен на его согласие стать государственным свидетелем – прокурор не стал выносить рекомендаций по приговору вообще. Судья был волен принять свое собственное решение без давления со стороны DPP.
Electron нервно теребил обручальное кольцо отца, которое он носил на правой руке. После смерти отца сестра Electron’a начала забирать вещи из родительского дома. Electron’a это не слишком волновало, потому что по-настоящему он дорожил лишь этим кольцом и отцовскими картинами.
Кайзер вызвал нескольких свидетелей, чтобы поспособствовать вынесению более мягкого приговора. Бабушка Electron’a из Квинсленда. Женщина, дружившая с его семьей и отвозившая Electron’a и его сестру в больницу в день смерти отца. Его психиатр, знаменитый Лестер Уолтон [Lester Walton]. Последний, в частности, подчеркнул огромную разницу между двумя возможными путями: тюрьма, которая несомненно усугубит и без того нестабильное душевное состояние молодого человека, или свобода,
Когда Кайзер начал подводить дело к приговору без тюремного срока, Electron услышал, как толпа журналистов позади него яростно застрочила в своих блокнотах. Он хотел повернуться к ним, но побоялся, что судья увидит его длинные волосы, собранные в хвост, который он надежно спрятал за воротом своей тщательно выглаженной белой рубашки.
– Ваша честь, – Кайзер чуть оглянулся назад к судебным репортерам, подогревая их интерес, – мой клиент жил в искусственном мире электронных импульсов.
Царапанье и скрип. Electron мог предугадать с точностью до доли секунды, когда активность карандашей и ручек журналистов достигнет крещендо. Приливы и отливы баса Бориса Кайзера были выдержаны в стиле телевизионного диктора.
Кайзер сказал, что его клиент зависит от компьютера, подобно тому, как алкоголик одержим бутылкой. Царапанье усилилось. «Этот человек, – загремел Кайзер, – никогда не имел намерения нанести ущерб какой-либо системе, украсть деньги или извлечь выгоду для себя. В конечном итоге он не мошенник, он просто играл».
– Я думаю, – заключил адвокат Electron’a страстно, но достаточно медленно, чтобы каждый журналист успел записать его слова, – что моего подзащитного можно назвать мальчиком-с-пальчик, который залез в карманчик, достал барабанчик и сказал: «Какой я хороший мальчик!»
Наступило ожидание. Судья удалился, чтобы взвесить предварительные выступления обеих сторон, семейное положение Electron’a, тот факт, что он решил стать государственным свидетелем обвинения, его компьютерные преступления – все. Electron предоставил обвинению показания против Phoenix’a на девяти страницах. Если дело Phoenix’a дойдет до суда, Electron’y придется занять место свидетеля, чтобы подтвердить эти показания.
Весь следующий месяц, прежде чем вернуться в суд и услышать приговор, Electron думал о том, как он мог бы оспаривать обвинения, отдельные из которых были весьма сомнительны.
В одном случае он был обвинен в нелегальном доступе к общедоступной информации через общедоступную учетную запись. Он вошел в анонимный FTP сервер в университете Хельсинки, чтобы скопировать информацию о DES. Первым местом доступа была взломанная учетная запись в Мельбурнском университете.
Адвокат Electron’a сказал ему: «Опровергни это обвинение – и на его место придут другие. У DPP полно доказательств, и они выдвинут обвинения по другому сайту». Но, несмотря на его слова, Electron считал, что некоторые из государственных улик не выдержали бы перекрестного допроса.
Когда журналисты из Австралии и других стран начали звонить в штаб-квартиру NASA в надежде получить комментарии по поводу спровоцированного хакерами отключения сети, в агентстве ответили, что не имеют понятия, о чем они спрашивают. Не было никаких отключений сети NASA. Пресс-секретарь навел справки и заверил СМИ, что их вопросы поставили руководство NASA в тупик. Даже показания Шэрон Бискенис оказались не так уж надежны. Выяснилось, что она из Lockheed, а в NASA работает по контракту.
В течение этого месяца ожидания Electron столкнулся с большими трудностями из-за толкования Кайзером детского стишка в зале суда. Когда он звонил друзьям, они начинали разговор со слов: «О, да это сам мальчик-с пальчик!»