Комсорг 2
Шрифт:
Комсомольская конференция начинается в два часа, но я вышел из дома и вывел свой велик уже в двенадцать.
Волга с утра пропала, похоже, что наблюдение с меня сняли или просто глубокой ночью разъехались по домам сотрудники. Хрен его знает, какие насчет меня планы у комитетчиков, ведь я все же людей спасаю вроде, наших советских людей.
Но должен был сразу со своими знаниями прийти в Большой дом, а не анонимками баловаться, теперь три разбившихся самолета могут и на меня повесить. Если они, конечно, все-таки
— Ну и хорошо, они знают, где меня искать после обеда.
Приковав свой транспорт, я первым делом направился в столовую райкома, которую мне очень хвалили.
Пришлось назваться участником комсомольской конференции, чтобы меня пропустили на вахте в сторону зала для собраний в самом райкоме партии.
И вахтер тут есть, и молодой милиционер бдительно райком охраняет.
За полтора рубля отлично перекусил полным обедом и потом поднялся наверх, рассчитывая как-нибудь встретиться, если не с первым, то хотя бы со вторым секретарем райкома партии.
Собрание комсомольского актива будет в большом зале райкома, но я пока ищу, где находятся кабинеты первого и второго секретарей горкома. Они-то должны иметь прямой выход на товарища Романова.
Он, правда, может теперь оказаться в Москве, так что шансов у меня очень мало. А учитывая, что местные партийцы боятся Григория Васильевича больше смерти, так шансов на это вообще почти нет.
Ну, попробовать я все же должен, пока есть возможность, а руки свободны, чтобы хотя бы открыть дверь кабинета.
И вот я вижу, как из приемной выскакивает секретарша, взрослая и очень строгая тетя в костюме, несмотря на солидную жару. Выскакивает, строго смотрит на меня и, повернувшись солидным задом к разглядывающему революционные картины на стене подросту, спешит в столовку, наверно, что за вкусной сдобой для своего начальника.
Я тут же оказываюсь около двери, читаю:
«Второй секретарь райкома партии Ленинского… Иванов Виктор Степанович».
— Ну, попытка — не пытка! — решаю я и заныриваю в приемную.
Нужно спешить, пока секретарша обратно не пришла, видно, что она суровый цепной пес, разорвет меня на клочки, как вошедшего без разрешения посетителя.
Пробегаю приемную и тут же стучусь в обитую толстым дермантином дверь кабинета.
— Войдите! — раздается удивленный голос.
Понятно, что его обитатель не понимает, как это кто-то прорвался мимо секретарши без доклада ему самому сначала.
Я тут же открываю дверь и закрываю за собой, потом встречаюсь взглядом с круглолицым и лысоватым мужчиной лет сорока, сидящим за солидным столом
— Ты кто такой? Как прошел сюда? Комсомолец, что ли? — как-то быстро догадывается он.
— Да, комсомолец, Виктор Степанович! На конференцию пришел, но это не важно совсем. Я к вам по очень-очень серьезному поводу. Будущее Советского
Прямо ва-банк иду, чтобы он меня сразу же не погнал.
— Так уж прямо и зависит? — смеется товарищ Иванов. — А почему ко мне пришел? Вопрос то довольно серьезный.
— Так заметил, что ваша секретарша ушла, и тут же проскочил, — довольно отвечаю я.
— Говори, что за будущее Советского Союза мы спасаем? — улыбается снова товарищ Иванов.
— Давайте, начну с самого ближайшего прямо. Сегодня четырнадцатое июня. Значит в Москве идет июньский пленум ЦК КПСС. Из состава ЦК будут выведены товарищ Щёлоков, который все еще министр внутренних дел СССР и еще товарищ Медунов. Сами понимаете, информация такого рода, которую я никак узнать не могу. Узнать не могу, но уже знаю, — многозначительно я гляжу на него.
Иванов сразу стал серьезным, разговор поднялся на недостижимую для него высоту, которая уже очень опасная.
— И что это значит?
— Значит это то, что я вижу будущее. Вот рассказал вам по пленум ЦК, информацию о котором вы получите только завтра-послезавтра.
— Так, а что тебе вообще нужно от меня? — не реагирует на мои слова второй секретарь, как-то внутренне сразу закрывшись.
— Связь с Григория Васильевичем, сами понимаете, с каким, — отвечаю я.
— Ишь чего захотел! Не положено! — сразу отрезал Иванов.
— Передать нужно товарищу Романову несколько слов, от них очень многое зависит.
— Да? Ну напиши на бумаге. Вон, возьми на столе около стены, — подумал, отвечает Иванов и между делом заглядывает в ящик своего стола.
Наверно у него там пистолет лежит. Вряд ли у него есть кнопка вызова охраны, этим обычно секретарь занимается, поэтому сейчас секретарь подумывает о возможной самозащите от сумасшедшего комсомольца.
Я беру листок бумаги и ручку, быстро, но разборчиво пишу на нем.
Потом протягиваю бумагу второму секретарю и сажусь на стул перед его столом.
«Григорий Васильевич, передайте пожалуйста Константину Устиновичу, чтобы он не ел копченой ставриды в этом августе, находясь в отпуске на черноморском побережье. И еще, Чазов — человек Горбачева».
Глава 16
Однако меня закономерно и очень даже быстро ждет полный облом в кабинете второго секретаря Ленинского райкома партии.
Он сразу понял, что речь идет про высшие эшелоны власти, именно те, про которые я так запанибратски пишу, и ему там нечего ловить. Все очень непонятно и опасно, смысла вписываться с каким-то подростком в эти провластные темы ему лично нет никакого. А с всевидящим, типа, подростком так тем более, это вообще попадалово конкретное.