Кому Новый год, а кому...
Шрифт:
– Сволочи!
– выругалась Галина.
– Так Зинка насмерть упилась?
Вася смущенно кашлянул.
– Нет, - понизил он голос.
– Её нашли мертвой на ленте транспортера аккурат под мешками с письмами. Черт знает, зачем Зинка там спать угнездилась. Ну а бабы из письменной сортировки, ясен пень, её не заметили.
Галина кивнула головой. Мешки с письмами
Высадив Галину у здания сортировки, Вася развернулся и уехал в аэропорт.
Ворота возле проходной были настежь распахнуты. Вахтер здесь дежурил только днем, а на ночь двери запирались на внутренний замок. Как уже упоминал Вася, дежурного водителя должна была во внутрь пропустить по звонку одна из сортировщиц посылочного цеха. Ни за кем конкретно эта обязанность закреплена не была - кого старшая по смене пошлет прогуляться до ворот, тот и откроет.
Галина оглядела двор. Возле милицейских машин топтались несколько курящих мужчин. К её облегчению, ворота на перрон уже были закрыты, да и тележки стояли пустыми.
"Надеюсь, что ничего не пропало".
Она зашла в цех и протиснулась между терриконами, дожидавшихся своей очереди на отправку посылок к транспортеру.
К её удивлению, Зина все ещё лежала на черной ленте. Мешки с неё убрали (наверняка, они уже ехали в аэропорт), но почему-то тело ещё не увезли в морг. Галина, страдальчески поморщившись, отвела глаза. Ей стало жаль девушку.
Зинка славилась уникальной бестолковостью, поэтому, несмотря на привлекательную внешность, никак не могла найти себе мужа. Была в ней какая-то навязчивая настырность, отпугивающая кавалеров
– Девушка гордость иметь должна, - бывало, учила её Галина.
– Ну что ты за парнями бегаешь как собачонка? Похитрее надо быть... простота в таком деле хуже воровства.
До её слуха донеслись приглушенные женские голоса.
"А, вот и они, лахудры чертовы!"
Но перед тем как уйти, она ещё раз бросила взгляд на бедолагу. Застывшее лицо было словно припорошено пеплом.
"Это же пыль от мешков" - догадалась Галина.
Грязной также стала модная плиссированная юбка и на редкость красивая кофточка из вывязанных "ришелье" разноцветных больших и маленьких цветов с жемчужинками в середине.
"Надо же, как шикарно принарядилась к Новому году, бедолага. Кто же знал, что он последним
Галина заглянула за кучу составленных друг на друга посылок, и увидела вольготно развалившихся на мешках сортировщиц. Вконец распоясавшиеся бабы с наслаждением дымили папиросами, хотя курить здесь было строжайше запрещено.
– Вы совсем ошалели!
– накинулась на них Галина.
– Решили ещё и цех сжечь? Мало вам трупа и омского поезда?
Бабы страдальчески поморщились.
– Не пыли, Викторовна, - примирительно пробормотала Валентина Суворина.
– Голова сейчас лопнет.
Сорокалетняя сухопарая Валентина была старшей в смене. Одинокая баба больше всего на свете любила выпить в душевной компании.
– Какого черта вы так улакались? Ну, выпили в полночь... понимаю, дело такое, что вся страна празднует, и вам тоже хочется. За стопку, другую кто же осудит? А сколько вы на грудь приняли?
Женщины виновато потупили глаза.
– Так вышло!
– коротко ответила Юлька Давыдкина - вертлявая и злоязычная бабенка.
– Чего вышло-то?
– разозлилась Галина.
– Мы купили две бутылки червивки, - пояснила Альбина - хорошенькая толстушка, - и спрятали в диван в подсобке, чтобы Гавчун не нашел. А когда сунулись в заначку, там пять огнетушителей оказалось.
– Размножились, что ли? Или Дед Мороз вам на радость принес?
Бабы безразлично пожали плечами. Им было абсолютно всё равно, откуда взялось лишнее вино в их тайнике.
– Неужели вы на четверых раздавили пять бутылок?
Сортировщицы быстро переглянулись.
– Ну... нам курганский поезд обходчики помогали разгружать, - с тяжелым вздохом призналась Валентина.
– Мы и пригласили их вместе встретить Новый год. Мужики с собой ещё поллитровку притаранили.
Галина схватилась за сердце.
– И вы левых мужиков притащили в цех, доверху забитый ценными посылками?
Но глядя на невозмутимые лица подчиненных, она поняла, что с обходчиками бабы договорились загодя. И после разгрузки курганского поезда вся компашка отправилась праздновать Новый год, решив, что с посылками за час-другой во дворе ничего не станется. Да, видимо, увлеклись попойкой.
<