Кому она рассказала?
Шрифт:
— Ну…
— Дверь была не заперта, Джейк, сигнализация отключена. Во мне говорит коп.
— А-а… Ну, ладно. Он, наверно, оставил дверь открытой для нас. Мы немного припозднились. Он, наверно, выглянул и забыл включить сигнализацию, вот и все.
Но Ева видела, что ее слова его встревожили. Он двинулся к лестнице.
— Папа? Эй, папа, я поднимаюсь, и со мной блюститель закона.
Джейк попытался улыбнуться, но, когда ответа не последовало, его улыбка угасла.
Обостренным полицейским чутьем Ева уловила нечто слишком хорошо знакомое.
— Вы не против, если
— Вторая направо. Послушайте, лейтенант…
Ева костяшкой согнутого пальца приоткрыла дверь.
«Рэндал Слоун не придет на воскресный обед к отцу», — констатировала она, отталкивая Джейка, который пытался прорваться в спальню.
Со сводчатого потолка свешивался бронзовый канделябр, в виде дубовой ветки. А с канделябра на веревке, туго обмотанной вокруг его сучьев, свисал Рэндал Слоун.
Глава 17
— Он мертв. — Ева пришлось заломить Джейку руки за спину и прижать его к стене. — Вы не сможете ему помочь.
— Врете! Все вы врете! Это мой отец! Это же мой отец…
— Мне очень жаль. — Он был молод, силен, и он был в отчаянии, поэтому Еве пришлось применить все силы, что у нее были, чтобы удержать его, когда он попытался вырваться из ее объятий и ринуться в комнату. — Послушайте меня. Да слушайте же, черт побери! Теперь только я могу ему помочь, но я не смогу этого сделать, если вы ворветесь туда и затопчете все следы. Я вас очень прошу, спуститесь вниз.
— Я никуда отсюда не уйду. Я его не оставлю. Идите вы к черту! — Джейк повернулся лицом к стене и разрыдался.
— Предоставь его мне, — сказал Рорк, подходя к ней. — Внизу, — ответил он на ее невысказанный вопрос о Рашель. — Я убедил ее остаться на месте, когда мы услышали крики. Я беру на себя юношу.
— Мне нужен полевой набор, — сказала Ева.
— Да, я знаю. Послушайте, Джейк, вам придется пойти со мной. Лейтенант займется своим делом. Рашель напугана, и она там одна. Идемте вниз, вы должны побыть с ней.
— Это мой отец. Мой отец.
— Мне очень жаль. Я его успокою, — пообещал Рорк Еве, — насколько это вообще возможно, а потом принесу тебе набор из машины.
— Я хочу, чтобы он пока никому не звонил.
— Я прослежу. Идемте, Джейк.
— Я не понимаю. Я этого просто не понимаю.
— Это невозможно понять.
Пока Рорк уводил Джейка, Ева позвонила в управление и вызвала бригаду, а потом повернулась к открытой двери.
— Жертва висит на веревке, прикрепленной к центральному светильнику в спальне на втором этаже, — начала она диктовать. — Визуальная идентификация: Слоун Рэндал. Видимых следов борьбы нет. — Она окинула взглядом комнату. — Постель застелена и выглядит нетронутой. Защитные экраны на окнах задействованы, шторы не задернуты.
Лампы возле кровати были включены, заметила Ева, а на столике справа стоял одинокий бокал с остатками белого вина. Слоун был бос, но на полу под телом лежали шлепанцы — судя по виду, кожаные. На нем был бежевый свитер и коричневые брюки. Один стул был опрокинут. Позади него на рабочем столе стоял включенный мини-компьютер.
Она вспомнила про входную дверь. Следов взлома не было.
Вернулся Рорк и принес ей полевой набор.
— Спасибо, — кивнула она.
— Хочешь, я позвоню Пибоди?
— Пока нет. Ей и без того работы хватает. Можешь Подержать под контролем эту парочку внизу? Я хочу, чтобы они ничего не трогали и ни с кем не разговаривали.
— Хорошо. — Рорк бросил мрачный взгляд на тело Рэндала. — Наверно, он понял, что ты пойдешь по следу и этот след приведет к нему.
— Похоже на то, не правда ли? — кивнула она, обрабатывая себя защитным составом.
Рорк перевел на нее взгляд и удивленно поднял брови:
— Но?
— Нет, не складывается. Он знает, что его сын должен заехать за ним. Неужели он хочет, чтобы Джейк нашел его в таком виде? Он отключает сигнализацию, оставляет дверь полуоткрытой. Зачем, когда он мог бы бежать?
— Ну, может, чувство вины?
— Он запачкался давным-давно. И вдруг у него проснулась совесть?
— Мошенничество и убийство отстоят довольно далеко друг от друга на шкале преступлений.
— Может быть, но я с ним встречалась, и, мне кажется, он больше был похож на беглеца, чем на самоубийцу.
Ева вошла в комнату и приступила к работе.
Первым делом она оглядела спальню. Шикарная и стильная, как и сам хозяин. Дорогая одежда, дорогая обстановка, электроника экстра-класса. Этот человек любил и ценил комфорт, удобства и все, что свидетельствует о престиже.
Ева подняла бокал и принюхалась. Оставив маркер на его месте, она запечатала в пластиковый пакет содержимое бокала, а потом — отдельно — и сам бокал. Потом Ева нажала не оставляющим следов пальцем на клавишу компьютера, и экран загорелся. Она прочитала набранный на экране текст.
Я сожалею. Я глубоко сожалею. Мне так жаль! Я не могу так жить. Я вижу их лица. Натали и Бик. Это были всего лишь деньги, всего-навсего деньги. Все вышло из-под контроля. Должно быть, я с ума сошел. Сам не понимаю, что меня толкнуло, что меня заставило нанять убийцу и заплатить за их убийство. Я сошел с ума и теперь и душу свою потерял. Простите меня, потому что я себя простить не могу. Свое ужасное преступление я унесу с собой в Геенну на веки вечные.
Ева отвернулась от экрана к телу. — Ну, из того, что тут написано, одно действительно верно: все вышло из-под контроля.
Она идентифицировала тело для протокола по отпечаткам пальцев, потом осмотрела руки и залепила их защитной пленкой. Ее измеритель определил время смерти: двадцать пятнадцать, вечер пятницы.
Ева перешла в смежную ванную, ведя съемку и изучая обстановку. Чисто, отметила она, мужские туалетные принадлежности на полке и пышное растение с широкими листьями в лакированном черном горшке. Отдельная душевая кабина, сушильная кабина, отделанная полированным белым мрамором ванна-джакузи. На хромированной сушилке висела огромная черная махровая простыня.