Кому ты нужен
Шрифт:
Капитан всё понял и не собирался сопротивляться. Он почему капитан-то? А всё характер. Капитан не спорил и записывал показания свидетеля. Потом они выпили за дружбу. Потом за взаимодействие между министерствами. Когда они прощались, полковник, размечтавшись, обронил, что вор может и не очухаться: возьмёт, да и тихонько скончается.
– Как Вы думаете? Есть такой шанс? – спросил полковник и внимательно, по-отечески посмотрел в глаза капитану.
Капитану чёт сразу поплохело, но он смог собраться
2.9.
В дверь постучали. Роза Наумовна, которая была в ординаторской одна и заполняла истории болезни, подняла голову: свои тут не стучатся, а чужие не ходят.
– Да, – сказала Роза Наумовна, соображая, не почудился ли ей стук в дверь.
Дверь немного приоткрылась. За дверью стоял Станислав Владимирович Чуйко, пациент из 22-й палаты. Он мелко и энергично кланялся, извиняясь, что отвлёк доктора.
– Что Вам, Чуйко? – спросила доктор Каплун, радуясь сразу двум обстоятельствам: стук ей не померещился, а визит пациента позволил отвлечься от нудной работы.
– Я по поводу нового пациента хотел напомнить, – заискивающе сказал Станислав.
– Марсель?
– Нет, мы бы хотели победить в соревновании…
– В соревновании?
Они так и разговаривали: Роза Наумовна, сидя за столом и развернувшись к двери под углом не менее 90 градусов, и Станислав, стоявший за приоткрытой дверью.
– Зайдите, Станислав. Расскажите про ваше соревнование.
– Понимаете, я создал формулу. Учитывается возраст, диагноз и история больного.
– Пациента, – поправила доктор.
– Да, больного пациента, – исправился Станислав. – Потом я вычисляю среднее значенье, и по этому среднему показателю наша палата проигрывает всем остальным.
«Вы нормальный?» – хотела спросить доктор Каплун, но удержалась.
– Вам так важно победить? – спросила Роза Наумовна.
– Конечно, доктор.
– При этом другие палаты не знают, что вы с ними соревнуетесь?
– Как только 22-я выйдет вперёд, мы им объявим.
– Что я должна сделать для вашей победы? – уточнила доктор.
– Пациента. Молодой. Небанальный диагноз и интересная история его госпитализации. Самое ценное – история. За неё начисляется до пятнадцати базисных пунктов. За возраст – всего до семи. Если пациенту будет больше шестидесяти лет, то в итоговую сумму пойдёт только один базисный пункт, а если ему будет двадцать, то все семь. Всё просто.
– С Вами всегда так, Станислав Владимирович. Идите в палату, я постараюсь что-нибудь придумать для вас. Больница сегодня дежурит по скорой; чем чёрт не шутит – может, и нам кого-то подкинут.
2.10.
Лейтенант полиции, только что с отличием закончивший университет и приступивший к работе
– А Вы давно сидите в данном месторасположении? – поздоровался лейтенант Вася Красных.
– А? – не поняла словоохотливая старушка.
– Говорю: какой продолжительности Ваше данное местонахождение?! – сказал Вася громче, разумно предположив, что старая карга от возраста оглохла.
– Чё говоришь? – спросила старушка и себе под нос добавила, – француз что ли или немец? В форме.
– Вы, – отличник-лейтенант полиции перешёл на язык жестов и показал на старушку.
– Тут, – лейтенант показал на скамейку.
– Давно, – лейтенант показал на запястье, где могли бы находиться часы. Хотя их там не было, Вася рассчитывал, что старушка помнит, что в её время носили на запястье.
– Сидите? – лейтенант, немного замешкавшись, показал на то место, каким он просиживал штаны в университете.
Старушка внимательно проследила за всеми его жестами и пристально посмотрела в глаза.
– Да лет двадцать, сынок. А ты француз что ли? Или немец? – наконец поняла вопрос старушка.
– Почему француз?
– Да не по-русски говоришь и жестами объясняешься.
– Я думал, Вы меня не слышите.
– Да слышу. Я тебя не понимаю. Говори проще.
– Не, бабушка. Мне сначала надо до генерала дорасти, а уж потом можно говорить проще. Если не разучусь к тому времени. Что можете показать по данному происшествию?
– Вот опять начал, – сказала старушка, – что ж тебе показать-то?… Я же старая. Не передумаешь? Давай хоть в квартиру зайдём или в подъезд.
– Бабушка! Что Вы несёте?! – понял намёки старушки Вася Красных и покраснел самую малость. Его смутило то, что если в отделе станет известно, к чему он склонял старушку – засмеют Васю, и карьера его закончится капитаном. Потому как история, что он просил старушку ему кое-что показать, уже не отлипнет, даже если он переведётся на Сахалин. – Не надо мне ничего показывать!
– Ослышалась, извини, внучок.
– Что Вы можете показать по данному делу?
– Ну вот опять.
– Показать – значит рассказать, дать показания, – пояснил Вася бабушке.
– Чего бы тебе сразу не сказать просто?
– Не могу. Карьеру надо делать, – признался Вася.
– А что ж, милок, тебя интересует?
– Что Вы, бабушка, видели, находясь в данном месте?
– Видела, что мусор в наш бак выбрасывают жильцы семнадцатага дома, – сказала бабушка и села с таким видом, словно ждала, что лейтенант подорвётся решать первую поставленную задачу.