Кому же достанется кровать?

Андерсон Натали

– Нет, – поспешно ответила Кейтлин, будто ожидала этого предложения.

– Пожалуйста.

– Нет.

– Но почему?

– Ты опоздал с приглашением. – Она вскинула голову. – Ведь ужин сегодня вечером.

Джеймс нахмурился.

– Я не был уверен, что у тебя есть подходящий наряд, а поступить с тобой как фильме «Красотка» ты не позволишь.

– Ты прав, не позволю.

– Потом решил, мне все равно, что на тебе будет надето. Ведь ты будешь рядом. Мне только не хочется, чтобы ты чувствовала себя неуютно.

– И

не буду. – Кейтлин была приятна его искренность. – У меня есть подходящее платье. – Она всегда брала с собой что-то на вечер, ведь никогда не знаешь, что тебя ждет, а еще и потому, что она потратила не один час, чтобы сшить его, старясь отвлечься от мрачных мыслей.

– Значит, мое приглашение принято?

Кейтлин покачала головой. Не стоит ей идти.

– Ты мне нужна. Только ты сможешь меня защитить.

– Защитить?

– От женщин, которые тоже читали эту статью.

– И которые будут на тебя бросаться, ты хочешь сказать? – Нет у нее желания быть тому свидетелем!

– Верно. Кроме того, это мероприятие – лакомый кусочек для журналистов, там немало знаменитостей, но вход им туда запрещен. Папарацци там не намечаются.

Кейтлин колебалась. С одной стороны, очень хотелось пойти, с другой – пугала публичность мероприятия.

– Не будет ли совместный поход на вечеринку расценен как нарушение нашего контракта? Меня могут принять за твою девушку.

– Послушай, а если я, Джеймс Вольф, обещаю, что даже не прикоснусь к тебе за весь вечер? – Он опустился на колено и прижал руку к груди.

– И никаких поцелуев и танцев?

– Даже танцев? – изумился Джеймс.

– Только разговоры на расстоянии.

– И мы сейчас же пойдем домой, чтобы у тебя осталось достаточно времени собраться?

Она милостиво кивнула.

– Договорились. Тогда никаких больше музеев на сегодня. Едем, чтобы ты могла как следует подготовиться.

Оказалось, для Джеймса процесс подготовки означает еще и интимное общение, растянувшееся на два часа обоюдного удовольствия, аэробных упражнений и нежностей. В результате времени на сборы у нее оказалось не так уж много. В конце концов Кейтлин силой затолкала Джеймса в душ, потом выдворила из комнаты, чтобы иметь в распоряжении личное пространство и возможность спокойно заняться макияжем. Впрочем, недолго. Кожа естественным образом светилась изнутри, и в румянах не было необходимости.

Через сорок минут после того, как она закрылась в спальне, Джеймс постучал в дверь.

– Ты готова?

Прежде чем открыть, Кейтлин сделала глубокий вдох.

– Ты неплохо выглядишь, – произнесла она, едва не лишившись дара речи от того, как выглядел Джеймс. – Просто вылитый Кэри Грант.

«Неплохо» было явным преуменьшением. Смокинг сидит идеально, Джеймс был головокружительно красив.

– А это твое платье?

– По-моему, вполне уместно для такого вечера. – Кейтлин покрутилась перед зеркалом, проверяя,

как драпируется зеленый шелк.

– Нет.

– Почему нет? – в ужасе воскликнула она.

Джеймс помолчал.

– Когда я вижу тебя в нем, мне хочется сорвать его с тебя и…

– Оно кажется тебе вульгарным? – прищурилась она.

– Нет же, – рассмеялся Джеймс. – Оно совсем не вульгарное. Оно восхитительное. Но ткань так подчеркивает все эти выпуклости…

– Стоп. Ты обещал. Можешь испортить макияж.

– Ты выглядишь потрясающе.

– Приятно слышать. Надеюсь такой и остаться.

Джеймс выдохнул.

– Тогда лучше скорее пойдем.

Джеймс говорил истинную правду, она не увидела ни одного папарацци. Все было сдержанно и роскошно одновременно. В воздухе витал запах денег, публика сверкала драгоценностями, шелками и атласом. Кейтлин отметила про себя, что большинство присутствующих старше сорока лет.

– И где же стаи твоих обожательниц? – прошептала она.

– Львиц, – ответил он так же тихо. – Самых страшных из всех животных.

Он подвел ее к невысокой женщине почтенного возраста.

– Пегги, позволь представить тебе Кейтлин. Она друг нашей семьи, приехала погостить из Лондона.

Кейтлин улыбнулась. Было приятно, что он сразу лишил людей возможности считать ее своей любовницей. Возможно, он даже не догадывается, насколько для нее это ценно. Хотя дама явно не из стаи охотящихся на него львиц. Они болтали о пустяках, Пегги со знанием дела посоветовала еще несколько интересных достопримечательностей в городе и выслушала ее мнение об увиденном. Пожалуй, впервые в жизни она оказалась просто Кейтлин, а не «сестрой Ханны», «бывшей Доминика» или «той самой стервой». У людей не было предубеждений, поводов ее осуждать, и это дарило свободу и легкость.

– Мне очень нравится ваше платье, – заметила Пегги. – Кто дизайнер?

Кейтлин смутилась.

– Я сшила его сама.

– Сама? – воскликнул стоящий рядом Джеймс.

– Я дизайнер театральных костюмов, Джеймс, и должна уметь шить платья.

Да, разумеется. Интересно, а остальные платья? Тоже сшила их сама?

Пегги смотрела на нее с восторгом и удивлением.

– Вы не думали заняться дизайном одежды?

– Нет. Мое сердце принадлежит театру.

– Вы не были в Метрополитен-опера?

– Нет. Пока только на Бродвее и постановке Шекспира в Центральном парке.

Да, Пегги была именно тем человеком, которому стоило представить Кейтлин. Это женщина покровительствовала искусству и театру, кроме того, спонсировала и основала многие проекты.

Пожалуй, впервые за весь вечер Джеймс расслабился.

– Вам обязательно надо посетить оперу, – продолжала Пегги. – Костюмы к спектаклям настоящие произведения искусства. Если пожелаете, могу добыть вам пропуск за кулисы.

– Правда? – Кейтлин покраснела от волнения.