Конан и Алая печать
Шрифт:
— Там что-то происходит, — я попыталась отвлечь отца и кивнула на окно. Мораддин подошел и встал рядом со мной, но, казалось, на самом деле его разум не здесь. Он уговаривал меня покинуть дом, однако при этом вряд ли осознавал, с кем говорит и зачем требуется мой уход. Это непонятное поведение отца испугало меня куда больше загадок безумной матери и жутковатых рассказов аквилонского гостя Маэля Монброна о горящем над столицей незримом алом пламени. — Папа? Папа, очнись! Около нашего дома собрались какие-то люди!
— Я не гожусь в вершители судеб, — очень спокойно и
— Папа? — я окончательно перестала понимать, о чем он.
— Это красное сияние… — пробормотал отец. — Ты его видишь?
— Нет! Я не вижу никакого сияния! Зато я вижу толпу под окнами! — завизжала я и попятилась к дверям. — Папа, надо что-то делать!
— Поздно, — он повернулся и точным, рассчитанным движением перевернул стоявший на столе бронзовый шандал со свечами. Громадный канделябр опрокинулся прямо на россыпь пергаментов, немедленно затрещавших и окутавшихся желтоватым огнем.
Кажется, я завопила в голос и вылетела в коридор, взывая о помощи. За мной тяжелыми прыжками несся перепуганный Бриан. Отец не тронулся с места.
Он остался в своем кабинете, наполненном фолиантами, картами, письмами и рукописями. Остался среди разгорающегося пламени.
Мой отчаянный вопль услышали. В коридоре я чуть не сбила с ног Майля, схватившего меня в охапку и потащившего прочь от распахнутой двери кабинета. Прямоугольный проем стремительно окрашивался в призрачно-алые и синевато-серые тона, и какая-то часть моего соображения отметила, как это красиво — струящийся поверху дым и разгорающийся под ним костер.
Вестри и Авилек сделали попытку ворваться в кабинет и вылетели обратно, кашляя, чихая и вытирая слезы. За ними высунулся длинный сине-багровый огненный язык и почти игриво коснулся моего брата. Вестри с воплем отскочил, невидяще глянул на нас и, выждав подходящий момент, снова ринулся навстречу разгорающемуся пламени. Его не успели остановить.
Я не хотела кричать, но будто со стороны увидела молоденькую девчонку, которая сгибается пополам, заходясь в неразборчивом отчаянном вое. Кажется, я беспрерывно выкрикивала имена отца и Вестри, зовя их обратно, умоляя вернуться, и замолчала только от пары хороших оплеух — сначала слева, потом справа.
Ударил меня Дорнод, и я до сих пор благодарна, что он это сделал. Иначе я бы рисковала пойти по стопам моей несчастной матушки и потерять рассудок прямо здесь, в коридоре, среди золотисто-черных искр, рассыпающихся во все стороны и уже воспламенивших старинные шпалеры, украшавшие стены.
Вестри, окутанный дымом, появился на пороге и едва не упал, подхваченный Кеараном. Его одежда тлела, испуская резкий запах паленой кожи и ткани. Брат наполовину потерял сознание, но все же успел неразборчиво пробормотать:
— Я искал… Дым, все в огне…
В кабинете с грохотом обрушилась потолочная балка, зацепившая и опрокинувшая один из книжных шкафов.
Пламенные лохмотья тянулись к потолку, слизывая и обугливая искусную резьбу по дереву. Под ногами стелился сизоватый едкий дым, и я вдруг поняла, что мы стоим по колено в быстро крутящихся, переливающихся с место на место сероватых потоках.
— Уходим, — непререкаемо произнес Дорнод фон Авилек. — Уходим немедленно.
— Там отец! — Вестри, казалось, был готов броситься на Дорнода с кулаками. — Мы не имеем права оставлять его там! Нам нужна вода, еще не поздно залить огонь, может, мы сумеем вытащить его!..
— Бесполезно, — Дорнод будто вынес приговор, окончательный и не подлежащий обсуждению. — В таком огне не выживет никто. Скорбеть и оплакивать потери будем позже. Сейчас нам предстоит покинуть дом. Пожар скоро перекинется на соседние покои.
— Все сгорит? — я обнаружила, что вполне могу говорить, только голос был какой-то посторонний, сухой и надтреснутый.
— Скорее всего, — не стал лукавить Дорнод и потащил нас за собой, к лестнице, распоряжаясь на ходу: — Какое-то время у нас есть. Нужно потратить его с пользой. Майль, мы заберем кое-какие бумаги. Вестри, позаботься о сестре. Вам обоим стоит переодеться во что-нибудь менее заметное. Разыщите оружие, с которым можете управляться. Захватите все имеющиеся под рукой деньги и какие-нибудь ценные побрякушки. Я предупрежу Хейд и слуг, впрочем, они наверняка сами обо всем догадались. Действуем быстро, но без лишней суеты. Через четверть колокола встречаемся внизу, у главного входа. Дана! — он наклонился надо мной и резко встряхнул за плечи. — Дана, ты все поняла?
Должно быть, у меня был совершенно отсутствующий вид, ибо в моей голове царила вопиющая пустота, как внутри бронзового храмового колокола, и среди выгнутых звонких стен бесцельно метались слова Дорнода. Однако я смогла уверенно кивнуть и напомнить:
— Мать. Ринга Эрде. Подвал.
— О боги, она осталась в подземельях! — с яростью хлопнул себя по лбу Майль. — Я знаю, где хранятся ключи! Сбегаю туда, может, мы с Клейном сумеем как-то ее увести. В крайнем случае, отсидятся…
Оглушительно громко вылетело расплавившееся от жара стекло и послышался глухой треск — должно быть, начали рассыпаться огромные книжные шкафы, громоздившиеся в отцовском кабинете почти до самого потолка. Наша библиотека! Отец! Что нам делать? Книги, книги горят! Почему лает Бриан? Угомоните кто-нибудь эту собаку, я не могу слушать, как он заходится лаем!
— Бегом! — толкнул меня в спину фон Авилек. — Дана, пошевеливайся, ради всех богов!
— Мы быстро, — проговорил Вестри, схватил меня за руку и поволок за собой. Я бежала, спотыкаясь и глотая становящийся невыносимо горячим воздух.
Сверху долетал постепенно растущий свистящий гул.
Пока мы добирались до наших комнат, Вестри едва не превратил мою кисть в мешанину из переломанных косточек. Я попыталась отобрать руку — сначала осторожно, потом решительнее. Брат не отпускал.