Конан и мрачный серый бог
Шрифт:
— Кром, Рулвио, но это хорошо, вернуться и быть среди собак, ощущая ветер в нашей спине и «Ястреб» в большом море, достойнее, чем когда-либо.
— Да, брюхо Дагона, — Рулвио кивал, хлопая своей ладонью спину
Сивитри приняла предложение Конана присоединиться к нему, на какое-то время, на борту «Ястреба». Она стояла, опираясь на борт, ее глубокий вырез очаровательно гармонировал с ее низкой туникой и короткими брюками. Тонкий ятаган свисал с ее пояса. Она поворачивалась и вызывающе стреляла говорящими взглядами на Рулвио, призывно отбрасывая волосы назад.
Конан усмехался, потирая руки. Окраска от Золотого сока Лотоса все еще задерживалась на пальцах его и Сивитри, которые они опустили в последний из флаконов мертвого убийцы с драгоценным нектаром, чтобы избавить себя от проклятия нифийской пустыни, перед тем как начал проявляться эффект болезни.
То же самое поразительное вещество также обезвредило яды Тоджа из тела Сивитри.
— Я вижу, почему тебе нравится океанская
Киммериец следил за ее огрызанием. Они спорили все время от нифийской пустыни до Саридиса. Там они узнали, что Нарсар загадочно исчез, и с ним исчезла полная комната золота.
Сивитри вместо этого дала Конану огромные аметисты из двери, успокаивая его ярость за потерю золота и достаточно смягчая его настроение в течение другой ночи в ваннах цитадели. Конан усмехался в памяти о ваннах, и ночи, которыми они наслаждались с тех пор.
Колдуны и запутанные реликвии будьте проклятыми! Для него лучше жизнь честного авантюриста — пить прекрасное вино, здоровые парни с хорошим настроением, загруженные товарами торговые суда, готовые для ограбления. С ним женщина с красотой, подобной только ее страсти, и приключения, множество которых ожидает в водах впереди.
Конан обнял Сивитри и бурно рассмеялся, наблюдая за солнцем на фоне океана в тысяче великолепных оттенков.