Конан и Посланник мрака
Шрифт:
Чабела не ждала посетителей, зная, что сейчас гости коронного замка Бельверуса озабочены сборами в дорогу. Поэтому она слегка удивилась появлению старшей камеристки Фланы и переданной просьбе о немедленной встрече, исходившей от Халька Юсдаля, которому совершенно не требовалось обставлять свои посещения куртуазными расшаркиваниями. Его светлость Юсдаль — доверенное лицо аквилонского короля и человек, уже давно с искренним удовольствием принимаемый при дворе Зингары.
— Он просит дозволения представить Вашему величеству нескольких своих знакомых, утверждая, будто это очень важно,— чопорно добавила
«Не самое подходящее время для знакомств, — подумала Чабела.— Однако вряд ли барону Юсдалю пришло бы в голову отвлекать меня по пустякам. Раз он сказал — «очень важно», значит, в самом деле, важно».
— Проси,— разрешила королева Моря и Суши, как иногда именовали Чабелу на Полуденном Побережье.
— …Из Рабиров? — растерянно повторила она спустя четверть колокола, выслушав несколько сбивчивые и на редкость путаные объяснения Халька Юсдаля и произнесенные с надлежащей учтивостью приветствия загадочных визитеров.— Вы — из Рабирийских холмов?
Мысленно Чабела перебирала летописи, в которых говорилось о таинственном народе гулей с побережья Хорота, вспоминала слышанные когда-то пугающие легенды. Предания, однако, не имели ничего общего с действительностью, то есть с двумя молодыми людьми, стоявшими перед креслом Чабелы. Мрачновато-красивые и необычные, они выжидающе смотрели на зингарскую правительницу, воспитанно помалкивая. Наконец, молодой человек не выдержал:
— Это так, Ваше величество. Похоже, настали времена, когда даже среди нашего племени начинают ходить разговоры о том, что негоже отсиживаться в лесах. Особенно когда престол Зингары перешел к королеве сколь разумной, столь и прекрасной.
Голос у него был мелодичный и ясный, слова он произносил с акцентом коренного уроженца Полуденного Побережья, а в бархатисто-черных глазах прыгали веселые золотые искорки, словно в душе Рейенир Морадо да Кадена посмеивался над своей чрезмерно откровенной лестью. Чабела вздохнула и решила впредь считать легенды о гулях изрядно искажающими правду. Либо же ей сегодня встретились не самые типичные представители этого народа. Интересно, они, в самом деле, пьют человеческую кровь? Зачем им это нужно? Но каких недостижимых высот достигнет ее, Чабелы Зингарской, авторитет и репутация среди прочих королей Заката, если она сумеет договориться с этими удивительными созданиями! Еще никто из правителей Зингары не мог похвалиться тем, что заключал договоры с рабирийцами! Узнать бы о них побольше… Надо расспросить Халька, он, как библиотекарь Тарантийского замка, наверняка располагает какими-нибудь сведениями… Но зачем они привели с собой этого жуткого человека с половиной лица, который упрямо держится позади всех? Он пугал Чабелу, хотя она не могла даже мысли допустить о том, чтобы кто-то заметил ее потаенный страх.
— Благодарю,— зингарка улыбнулась: вроде бы всем присутствующим сразу и никому в отдельности.— Однако мне чрезвычайно любопытно узнать, чем вызван столь необычный визит? Насколько я поняла из слов месьора Юсдаля, вы намерены предложить Тараску свои услуги в грядущем сражении между ним и участниками Рокода?
— Скорее, попытаться не допустить этого сражения,— проговорил одноглазый, представившийся Элларом из Рабиров. Ни семейного имени, ни места рождения, ни хотя бы наименования
— Известно,— подтвердила Чабела. Теперь, когда речь шла о вещах, ей знакомых и понятных, она чувствовала себя гораздо увереннее.
— Общее свойство характера женщин нашего рода — доходить в стремлении отмстить до пределов разумного,— извиняющимся тоном произнес Рейе и пояснил, не дожидаясь расспросов: — Поскольку Ринга Эрде — моя младшая сестра, то ее дочь Долиана по всем законам доводится мне племянницей. Я ее ни разу не видел, а хотелось бы глянуть, какой она выросла. У нас редко рождаются дети, поэтому мы очень дорожим теми, которым все-таки удается появиться на белый свет.
Окончание фразы он пробормотал быстрым шепотом, так что ее расслышала только стоявшая рядом и незаметно кивнувшая Меланталь. Гуль сказал совершеннейшую правду: обитатели холмов над Хоротом в большинстве своем не имели наследников. У самого Рейе и у Меланталь детей тоже не было, хотя и тот, и другая прожили на свете две с лишним сотни лет.
— Подлинное название этого кристалла — Каримэнон,— размеренно и спокойно продолжал Эллар. — Он очень древний. Настолько, что порой трудно всерьез представить такой отрезок времени.
— А хотя бы приблизительно? — уточнил дотошный Хальк.
— Восемь с небольшим тысячелетий.
— Когда миром правил пресловутый Рота—Черный Всадник, — зловеще продекламировал Райан, вызвав у гулей легкий смешок, а у рассказчика — кривую гримасу, отчасти похожую на попытку улыбнуться. — Я так и знал! Значит, это действительно уцелевший артефакт Роты! Подлинный кристалл из легендарной Равновесной Цепи! Бедная Долиана… вернее, бедные те, кто с ней столкнется. Сила Равновесия — палка о двух концах, способная ударить посильнее Светлых и Темных сил. Равновесию безразлично, на кого направлен удар.
— Погодите, погодите! — вмешалась Чабела. — Мне отчасти знакомы сказания о Всаднике Полуночи. Он ведь погиб? Вернее, был изгнан из мира, потому что невозможно убить бога. Его цитадель разрушили, остатки его подданных бежали…
— На Полдень, к Закатному Океану — мягко продолжила девица-гуль.— Обосновавшись на берегах великой реки и став с течением времен нами. Бывшие темные альбы из крепости Астахэнна теперь зовутся гулями Рабирийских гор,— она чуть смущенно пожала острыми плечами, добавив: — Так получилось. Мы сохранили кое-что из того, что знали — книги, предания, магические умения — но вот избавиться от своего проклятия не сумели.
— Какого проклятия? — почему-то шепотом спросила Чабела.
— Мы же вампиры, — любезно объяснил Рейенир и оскалился, показав четыре острых, влажно поблескивающих клыка.— Против очевидного, к сожалению, не попрешь. Когда-то мы проиграли свою войну, а с побежденными и их потомками церемониться не принято. Потому мы и взяли себе такое название. «Гуль» — от альбийского слова «гхуле» — «зачарованные».
Хальк Юсдаль обескуражено замотал головой, будто старался поплотнее уложить в ней все узнанное.