Конан и повелитель молний
Шрифт:
– Не беспокойся! Все обойдется!
Обошлось. Только совсем не так, как рассчитывали. Не свобода его ждет, а деревянная колода посреди Воловьей площади.
Конан не слишком боялся смерти. Как и его соплеменники, он с рождения знал, что однажды погибнет – в бою, на охоте, под шальной лавиной или получит нож под ребра во время пьяной ссоры. Потому, гласили неписаные уложения, надо успеть взять от жизни как можно больше. Если бы он узнал, что сегодня ему предстоит быть повешенным, как Силли, или четвертованным, как вон тот одноглазый тип, убийца по найму,
Но, согласно местным законам, его собирались искалечить.
Одна мысль о подобном исходе приводила Конана в состояние, близкое к ужасу. Да, можно прожить и без руки. Он встречал таких людей, иногда они вполне справлялись со своим увечьем. Только рядом всегда находился кто-то, могущий о них позаботиться – родичи или друзья. Захочет ли Компания брать на себя такую обузу? Позволит ему остаться или укажет на дверь? Сумеет ли он примириться с такой судьбой?
В коридоре шумно затопали. Камера наполнилась воем, криками и звуками, для которых и названия-то не подберешь. Явившиеся стражники без особых церемоний выволакивали смертников наружу, пинками отправляя в короткий путь – к Черным воротам Алронга, на последнюю прогулку.
Диковатого вида подросток-варвар шел сам. Он неподвижно сидел в углу, когда к нему приблизился стражник, намереваясь отвесить юнцу пару хороших тумаков и вышвырнуть к остальному сброду. Мальчик поднял голову, отбросив назад спутанные черные волосы, глянул на возвышавшегося над ним охранника-немедийца чуть отстраненным, звериным взглядом светло-синих глаз и молча поднялся на ноги. Ко всему привычный стражник не решился дотронуться до мальчишки – какой умный человек станет наступать на разозленную ядовитую змею?
Силли пришлось тащить за руки и за ноги, как куль с мукой – при виде тюремщиков он грохнулся в обморок.
Над таверной «Уютная нора», что стоит посредине Третьего Обманного переулка квартала Нарикано, висела непривычная тишина. Ни развеселых воплей и громогласных песен до утра, ни драк, ни звона оружия. Точно все вымерли.
Зоркие глаза обитателей соседних домов заметили, как утром таверну покинули очень озабоченный рыжий парень со своей подружкой, направившись куда-то в сторону закатных кварталов.
Вскоре они вернулись, приведя с собой лекаря. И не какого-нибудь завалящего знахаря, не могущего толком излечить даже простейшую головную боль, а самого Шанталя Кофийца, который за порог не выйдет, прежде чем не вытянет из скорбящих родственников возможного пациента десяток серебряных монет.
Шанталь, сухопарый старик желчного вида, прибыл на громыхающей повозке, сопровождаемый парой учеников. Они столь преданно взирали на своего наставника, будто боялись пропустить миг, когда он изволит поведать им какое-нибудь божественное откровение. Еще ученики таскали за почтенным Шанталем огромные ящики со всяческими снадобьями, обтянутые кожей и сукном, бегали по его поручениям и якобы набирались опыта.
– Это что, шутка? – холодно
– Он не мертвый, – упрямо возразила Лорна.
– У этого человека сломано по меньшей мере три ребра, не говоря о многочисленных ушибах, – въедливо начал перечислять Шанталь. – Я даже не берусь предположить, в какую кашу превращены его внутренности. Совершенно отнялись кисти рук и ног. Вдобавок он опоен неизвестным мне зельем, почти не дышит и вряд ли придет в сознание. Возможно, у тех, кто это сделал, имелось какое-то противоядие, однако я таковым не располагаю, – он, нахмурясь, посмотрел на побледневшую Ферузу и чуть помягче добавил: – Это ваш друг? Мне очень жаль. Он не выживет. В лучшем случае превратится в растение. Я могу…
– Благодарю, почтеннейший, – не дослушав, перебила туранка и поклонилась лекарю. – Чтобы позволить оборвать человеческую жизнь, я должна убедиться, что иного выхода нет.
– Как угодно, как угодно, – Шанталь Кофиец махнул подопечным тонкой рукой, похожей на сухую ветку, и заковылял вниз по ступенькам. Хисс догнал его у дверей, протянул уговоренную плату – четыре золотых. Пожевав губами, лекарь забрал один кругляш и сердитым шепотом проскрипел:
– Скажи этой девице, чтобы не носилась со зряшными надеждами. Спасти ее любимчика может только чудо. На которое в нашем забытом богами городишке трудно рассчитывать.
Произнеся сие мрачное пророчество, лекарь забрался в повозку и с достоинством отбыл. Хисс вернулся обратно, грустно размышляя о том, что небольшое чудо сейчас здорово помогло бы не только пребывающему на грани жизни и смерти Аластору, но и упрятанному в Алронг Малышу. До наступления начала церемонии на Воловьей площади оставалось не больше двух ударов колокола.
– Он сказал, что надеяться бессмысленно, – Феруза опередила готовую вырваться у Хисса спасительную ложь. – Наверное, он прав. Но я все равно буду верить. Скажешь, глупо?
Девушка осторожно вытерла мокрой тканью лицо лежавшего на постели человека. Хисс отвел взгляд – смотреть лишний раз на то, что еще недавно звалось Аластором, ему совершенно не хотелось.
Он промямлил нечто сочувственное и задом выбрался в коридор. Хорошо бы разыскать Альбриха и учинить над ним что-нибудь эдакое. Чтобы лысый коротышка до конца дней своих запомнил, сколь опасно связываться с людьми.
Общество расположилось в зале, напиваясь за хозяйский счет и предаваясь унынию. После пятой кружки крепчайшего бритунийского пива, варимого Лорной по собственному рецепту, тщательно скрываемому от конкурентов, Райгарх, слегка пошатываясь, воздвигся над столом и провозгласил: