Конан и раб змеиной королевы
Шрифт:
– Да. В полдень я буду ждать тебя в кабинете, который прежде принадлежал канцлеру Публио. Тебя пропустят во дворец.
Девушка вдруг всхлипнула и опустила глаза.
– Я не могу, милый.
– Как это – не могу? – ахнул Петроний, хватая ее за руку.
– Я не могу предать королеву, – заплакала Мевилла. – Она была так добра ко мне… Она такая славная, Петроний! Я не могу…
Молодой человек резко привлек ее к себе;
сердце его колотилось.
– Я думал, ты любишь меня, Мевилла. А ты любишь королеву. Оказывается, она тебе дороже.
Роняя слезы
– Тебя, тебя люблю, Петроний… Но королеву… Нет, не могу!
Не сдержавшись, он влепил ей пощечину.
– Ты же обещала мне, Мевилла! Как ты смеешь отказываться теперь, когда Его Высочество заплатил мне… нам! Да он же в порошок нас сотрет!
– Бежим из Тарантии, любимый! Герцог не достанет нас!
– Ты не знаешь его, как знаю я, – вздрогнув и оглядевшись по сторонам, сказал Петроний. – Он достанет нас из-под земли. Да и зачем нам бежать? У нас впереди слава, богатство… Мы молоды, Мевилла! Зачем нам скрываться? Мы должны жить!… Его Высочество лелеет своих слуг. Ты получишь место при дворе… При настоящем дворе, Мевилла! А я когда-нибудь стану бароном, и у меня будет свой замок и своя дружина… Ну же, любимая!
Мевилла рыдала на его груди. Встряхнув ее, молодой человек проговорил:
– Ты не сделаешь ничего плохого, уверяю тебя! Никто не пострадает, клянусь Митрой! Скажи, когда я тебя обманывал?
Девушка обратила к нему свое заплаканное лицо и подавленно кивнула:
– Хорошо, любимый. Я сделаю, как ты хочешь. Только поклянись еще раз, что при этом никто не пострадает!
Петроний для верности поклялся еще дважды.
Публио сидел за столом, обхватив голову руками, и ныл:
– Как хорошо все шло!… Еще один день, и пришельцы перестреляли бы друг друга из своего проклятого оружия… Или убрались бы к Нергалу прочь из Гарантии… А теперь… Ы-ы – ы…
– Кончай выть, толстяк! – рявкнул Конан.- Нытьем делу не поможешь. Думать надо!
– Этот старый плут Вибий Латро… – сквозь зубы процедил Паллантид. – Не явись он, точно демон из Преисподней, мы бы уже сидели во дворце, а о Джейке и его прихвостнях и думать бы забыли! Проклятый наместник, чтоб ему поскорее увидеть Серые Равнины!
– Моя вина, – сумрачно проговорил киммериец. – Я недоглядел. Этот самый Вибий пакостил нам, еще когда мы в Аргосе собирали повстанческую армию против Нумедидеса. Помнишь, Просперо? – Генерал кивнул. – Среди придворных безумного Нуми этот был самый смышленый. Он одним из первых почуял предстоящий крах Нумедидеса и успел сбежать еще до того, как я захватил Тарантию. Признаюсь, я решил, что навсегда. И поди ж ты, всплыл, собака!
– Джейк обязан ему весы, – сказала Зенобия.
– Джейк правит лишь номинально, – заметил Хадрат. – Реальная власть в руках новоявленного тарантийского герцога. Джейк и Вибий нужны друг другу: если бы не Вибий, Джейк давно был бы мертв, а если бы не Джейк, Вибий не получил бы власть. Джейк опирается на ум, способности и опыт Вибия, а Вибий – на силу «Черных коршунов» Джейка.
– Ты голова, Хадрат, – сказал Паллантид. – Как всегда, умеешь разложить
– И как ты пропустил во дворец этого проходимца, Публио? – укорила бывшего канцлера Зенобия.
Публио зарделся, не решаясь оторвать взгляд от стола.
– Когда я увидал, как Вибий входит в кабинет узурпатора, мне сразу стало ясно: нужно удирать. Так оно и случилось: еще не зная, что я бежал, узурпатор объявил награду за мою голову. Видно, Вибий растолковал этому дуралею, что я остался верен истинному королю.
– Ты поступил правильно, Публио, – отрезал Конан. – Нам дорог каждый человек. Не так уж много верных людей у нас осталось.
– Вибий просто зверь, – посетовал Просперо. – Он натравил на нас весь город. На каждом углу висят портреты так называемых бунтовщиков. Наши портреты!
– Как я и опасался, многие готовы продать государя за горстку монет, – печально заметил Хадрат.
– Ну уж за горстку, – усмехнулся Конан. – За десять тысяч золотых марок! Должно быть, сильно я им понадобился, Нергаловым ублюдкам… Обидно, что предатели появились уже в нашем собственном лагере. Тех двоих жаль;
прежде они были честными людьми. Если такие люди готовы предать, это дурной знак. Значит, они не верят в нашу победу.
Здесь, в кругу своих самых верных соратников, Конан мог не скрывать истинных чувств, тем более что все знали: вождь сопротивления вовсе не собирается сдаваться.
– Ответь, Хадрат, можем ли мы положиться на твоих людей? – вопросил киммериец.
– Не сомневайся в них, государь. Почитатели Асуры, как и прежде, верны тебе. Верны сердцем и душой. К тому же новая власть возобновила и усилила гонения на асуритов. Такой свирепой охоты за последователями нашего культа не было даже при короле Хагене! Жрецы Митры каждый день науськивают против нас тарантийцев.
– Не ждал предательства от жрецов, – угрюмо молвил Конан. – Когда я правил, культ Митры ни в чем не испытывал нужды. Чего им недоставало? Почему митрианцы так скоро продались моим врагам?
– Они жаждут исключительности, – вздохнул жрец, – Им нужно, чтобы культ Митры оставался единственной законной религией королевства. Ты был терпим к культу Асуры, и им это не нравилось. Джейк просто делает то, что им угодно.
– Но Латеус – такое ничтожество! – молвила Зенобия. – Как мог столь недостойный человек стать верховным жрецом Пресветлого Митры?
Вопрос королевы повис в воздухе.
– Мы обязаны все исправить, – сказал Просперо. – Мы должны убить Вибия Латро. Даже если кому-то из нас придется заплатить за это своей жизнью.
– Вибия убивать нельзя, – возразил Хадрат. – Разве ты не видишь, генерал: Вибий теперь популярен в народе. Он сумел обратить в свою пользу даже злодейства, чинимые Джейком в первые два дня после штурма. Увы, время, когда можно было устранить Вибия, ушло. Убийство герцога ничего нам не даст:
он уже успел расставить своих людей на государственные должности. Эти люди продолжат свое дело и без хозяина. К тому же наместника охраняют даже лучше, чем самого короля.
– Хитер, змееныш! – проворчал Конан.