Конан и река забвения
Шрифт:
— Поспешим, — бросил Конан, заметив, что кхэш скрылся в темноте.
Отверстие, пробитое чудовищем, выглядело как огромная лисья нора. Разбросав копытами ветки, очевидно наваленные для маскировки, кхэш молча нырнул в темноту. Култар сунул в отверстие факел. Ни ступенек, ни зацепок. Круглая гладкая нора — катись, как с горы на санках!
— Дай-ка мне… — Конан забрал у южанина факел и, не раздумывая, скользнул в нору.
Култар немного потоптался и прыгнул, словно ныряльщик со скалы. Ход был прямой, как стрела и закончился неожиданно быстро. Конан приземлился на левую руку и тут
Кхэш стоял в стороне, доставая рогами до потолка. Ему даже пришлось слегка пригнуть голову, отчего казалось, что он смотрит на своих союзников с мрачной ненавистью.
Если все будет хорошо, — подумал Конан, — и если где-то здесь действительно протекает Река Забвения, нужно напоить из нее кхэша — пусть забудет свою ненависть к людям. Очевидно о том же подумал и Култар. Осторожно покашливая, он начал расспросы:
— Скажи, гм, как тебя называть-то?..
— Кхэш.
— Так и называть?
— Так и называй. Стражники так называли.
— Ну, ладно… Скажи, Кхэш, тут где-то действительно протекает река?.. Такая… с черной водой?
— Протекает. Внизу.
— А что… вода из нее… вкусная? — хитрые глазки Култара превратились в косые щелки.
— Я не пробовал.
— Почему?
— Я редко пью.
— Никогда не хочешь пить? — разочарованно протянул южанин.
— Очень редко.
Конан понял, что пора прекращать бесплодный разговор.
— Давай, Кхэш, веди нас к сокровищам.
— Вначале нужно убить оракула, — в бычьих глазах чудовища отражались беснующиеся языки пламени.
— Почему именно так, а не наоборот?
Кхэш молчал, медленно поводя рогами. Конан подумал, что, возможно, он не понял вопроса.
— Почему сначала нужно убить оракула?
Кхэш фыркнул, как буйвол на водопое.
— Вы обманите. Возьмете сокровища и уйдете.
— Ну… мы же заключили союз, — вкрадчиво начал Култар.
— Вначале убьем оракула, — упрямо повторил монстр.
— Но тогда ты можешь нас обмануть, — сказал Култар, — оракула мы убьем, а сокровища ты нам не покажешь.
— Нет, — тупо ответил Кхэш, и было непонятно — к чему относится это «нет».
Спорить с чудовищем, у которого была бычья голова и, соответственно, бычье упрямство, оказалось бесполезным.
Конан поморщился. Култар развел руками.
— Идите за мной, — сказал Кхэш, опустился, наконец, на четвереньки и поскакал по тоннелю.
Друзья едва поспевали за его взбрыкивающим задом. Бежать пришлось долго. Земляные тоннели давно сменились каменными, а Кхэш все так же стучал копытами впереди, лишь изредка оглядываясь, чтобы убедиться, что союзники не отстали. Повороты, переходы через узкие лазы-норы в другие тоннели — у Конана закружилась голова, он давно уже и не пытался запомнить дорогу. Оставалось только полагаться на верность нового союзника, ненавидевшего звериной ненавистью весь род людской.
У
— Впереди два поворота. За ними стражники. Затем — ход наверх, в дом оракула.
Пожалуй, впервые он сказал такую длинную фразу, и Конан подумал, что не так уж и туп их неожиданный союзник. Вполне может сообразить, что проще всего, после убийства оракула, заманить бывших товарищей в недра подземного лабиринта — якобы в поисках сокровищ — и оставить там навсегда. И клятву не нарушит — не убивать союзников — и сокровища себе оставит. Только вот, нужны ли ему сокровища? Понимает ли он, что такое эти сверкающие камешки? Станет ли ради них предавать? Да и, вообще, видел ли он их? Если он спрашивал, что это такое — сокровища…
— Сколько там стражников? — расспрашивал Култар.
— Много.
— Сколько? Два, три, десять… Сколько?
Кхэш молчал, и южанин начал терять терпение:
— Вот, у тебя четыре ноги, — он показал, — одна, две, три, четыре. Столько стражников?
В любом случае придется просто положиться на его обещание. Ничего другого не придумать.
— Больше четырех ног у стражников? — пытал кхэша вконец запутавшийся Култар.
Кхэш подавлено, а, может, с ненавистью, молчал.
— Сколько ног… тьфу ты… сколько стражников? Больше ног у тебя, чем у стражников? То есть стражников больше, чем ног у тебя?
Конан посмотрел на догорающий факел.
— Если мы не хотим остаться в темноте, нужно спешить. Придется выскочить, рассчитывая на внезапность. Может, удастся их разоружить: не хочется убивать простых солдат.
Ступая как можно тише, друзья прошли поворот и остановились перед следующим. Из-за угла, доносились приглушенные голоса. Охрана, как всегда, играла в кости. Похоже, стражников
«А почему это я решил, что клятва для него что-то значит? — продолжал размышлять Конан. Клятва значима для людей, да и то не для всех. Этот монстр может просто не понимать, что такое клятва. Но, что такое обман, он знает. Он говорил — вы обманите».
Киммериец вздохнул: было всего двое. Один с пропитым, хриплым голосом — очевидно старый солдат, другой, обладатель тонкого, юношеского голоска — вероятно новобранец. Они увлеченно бросали кости, спорили, делали ставки. Когда из-за угла вышел гигант с огромным, вороненым мечом в руке, стражники даже не вскочили с бочонков, не попытались обнажить оружие. Перед ними стояла бочка, на которой валялись кости и несколько медных монет.
Конан, не мешкая, подошел ближе и приставил острие меча к горлу старого солдата, растерянно шевелящего закрученными усами, в которых уже пробивалась седина. К юноше-новобранцу подскочил Култар и, ласково улыбаясь, прижал палец к губам — молчи, а не то…
Меч в его руке был не таким огромным, как у Конана, но выглядел также весьма внушительно.
— Где оракул?
Конан посмотрел на новобранца, ожидая, что тот окажется менее стойким, нежели старый солдат. Юноша молчал. На его почти девичьем лице разлилась смертельная бледность, но глаза смотрели спокойно и даже с некоторым вызовом.
— Оракул у себя, — ответил «старый солдат» неожиданно тонким голосом, и Конан, приглядевшись, увидел, что перед ним типичный обжора, растяпа и размазня. Такие были в любой армии и служили, как правило, при кухне или в обозе.