Конан и Врата Вечности

Олдмен Андре

– Шел бы ты к себе, – процедил киммериец, – зубы почистил. А то потускнеют.

Он снова ударил в самое больное место вельможи. Зубами своими Экатракан по праву гордился. Зубы у него были крупные, ровные, выкрашенные в шесть разных цветов – по числу птиц, запряженных в небесную колесницу Асуры. Когда вазам улыбался, рот его блистал, словно наполненный драгоценными камнями.

На этот раз было не до улыбок. Экатракан снова взмахнул саблей, и снова сталь клинка ударилась о железо шампура, который на сей раз не выдержал и погнулся.

– Сила

есть – ума не купишь, – осклабился Конан. – Ты что, дурень, смерти ищешь?

Он проворно подхватил с травы еще одну шпажку для нанизывания мяса и, орудуя согнутым шампуром как крюком, а вторым – как настоящей шпагой, вступил с придворным советником в скоротечный поединок.

– Кто наврал, что ты умеешь драться? – фыркал варвар, отбивая выпады и наступая. – Льстивые ублюдки просто ложатся под тебя, чтобы заслужить милости! Ого! Это уже лучше! Хочешь я тебя натаскаю, таракан? Это, конечно, потруднее, чем сочинять стихи, но возможно. Ну хватит, ты мне надоел, пора заканчивать, а то мясо простынет!

С этими словами киммериец зацепил согнутым шампуром предплечье противника и сильным ударом по запястью выбил из его руки саблю.

Охнув от боли и обиды, вельможа выхватил кинжал, замахнулся…

– Стой! – истошно завопил Конан, указывая на его лицо.

Рука с кинжалом застыла в воздухе.

– Что?! – в ужасе выдохнул вазам, более всего гордившийся своей смазливой физиономией.

– Зуб! Синий зуб! Он подгнил!

И, сделав стремительный выпад, варвар ткнул острием шампура под верхнюю губу Экатракана.

В голове вазама лопнул огненный шар и, отняв ладони от лица, он с ужасом увидел изумрудно-зеленый клык, плавающий в луже темно-красной крови.

– Следующим будет желтый, – пообещал варвар, опуская свое импровизированное оружие. – Если не угомонишься.

Такого позора вазаму не приходилось испытывать никогда. Горестно подвывая, незадачливый рубака опустился на землю, не отрывая взгляда от своих окровавленных ладоней. В трех перстнях на его пальцах хранились быстродействующие ядовитые зелья, и в голове Экатракана промелькнула мысль тут же свести счеты с жизнью. Единственное, о чем он сожалел в этот миг, было отсутствие письменного прибора, чтобы оставить стихотворную записку, объясняющую его смерть достойными причинами. Неизлечимым заболеванием верхней челюсти, например.

– Да брось ты убиваться, – услышал он голос варвара сквозь звон в ушах, – зубом больше, зубом меньше… Зато через дырку удобно сплевывать, когда обожрешься. Я на тебя не нападал, ты первый полез. И, заметь, кишок тебе не выпустил, поучил только немного. И то сказать, разбей я твою башку, кто бы стал о делах государственных печься? Дэви тебя ценит. Да вон мальчишка через кусты лезет, не иначе по твою душу.

И правда, из зарослей явился запыхавшийся посыльный. Вазам успел прикрыть рот платком, а Конан отбросил шампуры и подобрал его саблю.

Юный скороход, выпучив глаза, взирал на открывшуюся картину.

Только что евнух Суппра указал ему, куда удалился Главный Советник вендийского двора, и что же? Вот он, советник, сидит на земле, рот зажимает. А рядом этот страшный северянин зубы скалит и саблей мертвую серну тыкает…

– Закрой рот, – сказал страшный северянин. – Жазмина послала?

Мальчишка решил сохранять невозмутимость, как требовал того от слуг придворный этикет, приосанился и объявил:

– Дэви Жазмина, властительница Вендии, Химелии и всех земель, дарованных ей богами, немедля требует к себе господина Главного Советника и раджиба Конана-киммерийца.

И, сделав большие глаза, многозначительно добавил:

– В дарбар требует, не куда-нибудь!

ГЛАВА 5

Совет

Дарбаром именовался большой зал, где высшие сановники государства собирались на совет. На сей раз Конана и Экатракана встретила одна дэви, если не считать двух глухонемых телохранителей, покорно потевших за изголовьем ее кресла. В зале было жарко и тихо.

Завидев вазама, прижимавшего к губам окровавленный платок, Жазмина немедля пожелала узнать причину столь странного вида своего первого сановника. Экатракан только промычал что-то невнятное.

– На него напала взбесившаяся серна и боднула рогом, – объяснил варвар, без приглашения усаживаясь на низкий диван. – Пришлось ее зарезать.

– Серна?! – воскликнула Жазмина. – Ты не путаешь? Мои серны ручные, и не было случая, чтобы они причиняли кому-нибудь вред.

– Значит, это первая. – Киммериец поджал ногу и поковырял Пальцем в зубах. – Вели слугам хорошенько за ними присматривать.

– Я, конечно, сделаю, как ты советуешь, но ответь мне, раджиб, отчего так блестят твои губы?

– От жира, о проницательнейшая из властительниц, от жира, текущего с обжаренных, шкворчащих, восхитительных кусочков мяса! После того как я одолел оголтелого зверя, мы с Экатраканом развели костер и приготовили отличную бастурму. Не оставлять же тушу на растерзание воронам! Вазам, правда, есть не мог, а я подкрепился.

– Это правда, Экатракан? – спросила дэви вельможу.

Несчастный советник только кивнул, рассудив, что внезапно спятившая ручная серна все же менее унижает его достоинство, чем шампур варвара.

– Надеюсь, ты сможешь говорить, когда я спрошу твоего совета, – сказала Жазмина, пряча улыбку.

– Я потерял только один шуб, – с достоинством отвечал вазам, – и готов, как прежде, дать тебе любой шовет, какой только попрошишь!

– Всему свое время. – Дэви жестом приказала вазаму сесть. Тот устроился на противоположном краю дивана – подальше от Конана.

– Я пригласила вас двоих, – молвила властительница Вендии, – дабы обсудить дело, не требующее отлагательства. Из княжества Эль-Мехем, лежащего за горами Тайдук-Нубас, прибыли послы и требуют незамедлительной аудиенции.