Конан и Ярость титанов
Шрифт:
— Я ведь вонзил ему в горло меч, — удивился Конан, — у него явно хрустнул позвоночник! После такого не живут! Проклятая магия… Я бы взялся проникнуть в лагерь офирцев и убить его еще раз… Пардик, твой отряд разведчиков может снова сходить со мной на вылазку?
— Сможет.
— Нет смысла убивать офирского мага, — возразил Косталис, — он опять оживет. Не зря он обещал графу бессмертие. Он не стал бы обеспечивать этим даром графа, если бы сам не мог им воспользоваться. Вот что… надо похитить офирского мага! Причем вместе с его магическими артефактами. Тогда я смогу с ним
— Оглушить, связать и привезти к нам, — сказал Конан, — пожалуй, это можно попробовать. И собрать все его барахло…
Офирцы собирали раненых и хоронили убитых. Их конные отряды разъехались по окрестностям, вылавливая коринфийвдв, отбившихся от своих. Конан с отрядом знакомых разведчиков осторожно проехал лесом и с опушки рассматривал лагерь. По дневному времени часовые еще не были выставлены, потому что вся округа контролировалась офирцами.
— Так, вот шатер графа, — рассуждал командир разведчиков, — в центре лагеря, это правильно. Шатры баронов, по рангу их вокруг, палатки с ранеными, вон в низинку солдаты за водой пошли, а вот с краю шатер, это и должен быть шатер мага. Точно, на отшибе стоит, от солдат подальше, чтобы колдовать не мешали… А вот на месте он или нет? А какая разница?! Если он там, мы его берем, если его нет, ждем, пока не придет! Правильно?
— Правильно, — согласился Конан, — главное, без шума все сделать.
Конан и трое разведчиков замаскировались ветками и осторожно подкрались к шатру мага. Двое скользнули внутрь, а двое других в тот же миг располосовали ткань снаружи. В один миг слуги мага были перебиты, не успев раскрыть рта, а самого колдуна Конан приложил кулаком так, что он рухнул без сознания. Разведчики мгновенно связали мага, заткнули ему рот, поснимали с него перстни, амулеты, забрали жезл. Конан быстро обшарил вещи и обнаружил объемистый ларец, закрытый на замок.
— Кажется, все! Уходим.
Они были на полдороге к лесу, когда их заметили. В лагере поднялась суматоха, но пока погоня достигла леса, Конан с добычей уже скакал прочь. Тем временем разведчики встретили погоню стрелами, а потом начали уходить вглубь леса, уводя погоню за собой. Не все они потом вернулись к своим, но Конан беспрепятственно проехал в чащу, сделав крюк, чтобы не встретиться с офирским разъездом.
Через час он выехал к своим. Конана позабавила мысль о том, что коринфийцы теперь для него — «свои». Всегда он сражался только за себя. Женщины охотно дарили ему свою любовь, но ни одна из них не была лучше другой. Боевые друзья охотно сражались рядом с ним, потому что он был силен и удачлив, но Конан не заблуждался в прочности этой дружбы. Воины, чья самоуверенность намного превышает их боевые возможности, торговцы, которые копят деньги, но не успевают ими воспользоваться, властители, которые тратят свою власть на исполнение дурацких прихотей…
Коринфийцы были не то, чтобы другие, они тоже любили деньги и власть, так же боялись за свою жизнь и свое жалкое имущество, но было в них что—то настоящее. И то, что в Монстардиносе практически не было воров. И военачальники, берегущие своих солдат. И ополченцы, вышедшие биться с захватчиками без принуждения, по своей
Конан подъехал к своим и спрыгнул с коня:
— Вот, — объявил он, — офирский маг. Пригоден к употреблению. Здесь будем его потрошить?
Косталис возбужденно перебирал вещи, отобранные у офирца мага, нашел ключ, открыл ларец и извлек из него сосуд темной меди, покрытый мелкой вязью символов.
— Ого, — провозгласил он, — с этим мы будем работать.
Он бросил оставшиеся вещи в ларец и закрыл его.
— Мне нужно свободное пространство, — заявил он.
— Полсотни шагов, — не менее решительно ответил Пардик. — Мы подождем.
— А я тебе помогу, — добавил Конан. Киммериец снял с коня очнувшегося колдуна.
— Куда его?
Маг выбрал полянку рядом, подготовился.
— Кляп вынь, — сказал он Конану.
— А зачем? Это опасно.
— Он не сможет колдовать со связанными руками.
— Ну и пусть заодно помолчит.
— Мне интересно, что он скажет.
— А мне нет.
— Послушай, киммериец, мне виднее, что я делаю!
— Да? Ну ладно.
Конан выдернул кляп у мага и вынул меч.
— Ну что, — спросил Косталис, — как твое имя?
— Азаликс.
— Азаликс. Стигиец?
Маг кивнул.
— А мое имя — Косталис. Слышал?
— Конечно. И не только слышал. Мы ведь с тобой дважды вступали в поединок.
— Да, но на этот раз ты не сможешь мне противодействовать.
— Конечно, легко быть сильным и смелым, когда твой соперник связан и беспомощен.
— А я не стремлюсь к честному поединку. Меня вполне устроит просто победа.
— Так отчего же ты думаешь, что я стану тебе помогать?
— Можешь не помогать. Я и сам справлюсь. Только ты как предпочитаешь, чтобы я убил тебя как человека и освободил при этом душу, или отдал твою душу демонам? Или заключил в какой—нибудь артефакт?
— Убивать меня ты тоже уже убивал. Этот варвар, твой прислужник, и убил, я ничего не путаю?
Конана обидно резануло слово «прислужник», но он сдержался и не стал объяснять магу, кто он есть. Маг скоро умрет, и незачем реагировать на предсмертную болтовню глупца…
Косталис тем временем расспрашивал Азаликса о свойствах магического кувшина. Азаликс отвечал без охоты, но не имел другого выхода. Он понимал, что у Косталиса хватит знаний распорядиться его магическими предметами, однако если Косталис сделает ошибку, то Азаликсу от этого лучше не станет.
Наконец Косталис решил, что выяснил достаточно, и занялся принесенным кувшином. После произнесения нужных заклинаний над кувшином возникло призрачное облачко. Конана передернуло от отвращения.
— Ты можешь его уничтожить? — спросил он Косталиса.
— Не спеши, — ответил тот.
— Уничтожить? — изумился Азаликс. — Косталис, ладно, этот варвар может по недомыслию говорить всякие глупости, но ты—то должен понимать, какое могущество сейчас у тебя в руках?
— Мне достаточно обладать таким могуществом, которое позволит уничтожить и тебя, и этого призрака, — ответил Косталис.