Конан – изменник
Шрифт:
Остальные старались не наступать на кровавые пятна на мозаичном полу, разбирая свои мечи. Вытирая клинки, солдаты обнаружили, что те ничуть не пострадали. Напротив, каким-то колдовским образом лезвия были так остро заточены, что урони на них волос — и он распадется на две половины.
Затем раздался вопль:
— Глядите! Среди нас шпион!
— Остановись, ты! — закричал один из людей Страбонуса.
— Это, должно быть, предатели! Схватите их! — Король поднял меч и знаком призвал как свою охрану, так и людей принца кинуться вперед.
Охранники бросились на троих убегающих, чье присутствие
— Попробуйте взять их живыми! — добавил Ивор к приказу короля.
У беглецов было значительное преимущество перед преследователями. Они уже добрались до ступенек лестницы, которые спускались с обеих сторон балкона. Великан буквально вбросил своих товарищей вверх по ступенькам, а сам медленно шел следом, прикрывая отступление. Внезапно он рванулся вперед и исчез как раз в тот момент, когда арбалетная стрела ударила в ту ступеньку, где он только что стоял.
— За ними! Быстро! — раздались громкие крики вдогонку охранникам, которые кинулись вверх по лестнице. Мгновение спустя они пошатнулись и судорожно вцепились в перила. Передние зашатались и упали на них, обливаясь кровью. Их сбросила вниз свирепая ярость северянина-берсерка.
Несколько последующих попыток схватить соглядатаев были бесплодными — чужеземец имел преимущество в силе и позиции. Но затем Ивор отправил целое отделение солдат по другой лестнице, которую никто не защищал. Атакованный на балконе с обеих сторон, Конан был вынужден оставить эту позицию.
Охранники помчались по ступенькам и ворвались на балкон. Там была одна-единственная дверь, которая открывалась внутрь. Снаружи она была не заперта, так что не составило никакого труда открыть ее. Однако эта удача привела только к тому, что они напоролись на стоящего на пороге могучего дикаря, лицо которого было искажено от ярости. Его мощные плечи едва вписывались в дверной проем. Позади Конана никого не было. Двое других его товарищей скрылись из виду.
Только один человек мог бы пройти через эту дверь, так узок был проем. Охранник короля, оказавшийся прямо перед дверью, очень старался быть осторожным. Он шагнул на порог и с силой выбросил вперед свой меч, чтобы проверить, хороша ли защита варвара.
Удар двуручного меча Конана обрушился на гребень его шлема с такой яростью, что солдат упал на колени. Охранники метнули в него два копья. Одно из них Конан превратил в щепу, другое угодило в замок двери и разлетелось.
После чего преследователи стали держаться подальше от дверного проема, нерешительно переминаясь и дожидаясь арбалетчиков. Наконец один из маленьких арбалетных стрелков с кожей оливкового цвета пробился вперед. Он тщательно выбрал стрелу из колчана, висящего на бедре, и поднял оружие. Но обнаружил он дикого киммерийца, который выскочил из дверного проема, как ядро из пушки, и нанес ему Удар.
Конец меча Конана рубанул по арбалету. Стрелок отскочил, однако арбалет лопнул. Порванная тетива хлестнула его по лицу; он вскрикнул и упал
Остальные люди короля с яростным ревом сгрудились возле двери. Но ни один не осмелился подставить себя под удар меча варвара.
— Ну идите же сюда, собаки! — подзуживал их варвар. — И это отборная кофийская солдатня? Ну же, давайте!
Однако все его издевки были чистым хвастовством, и солдаты знали это. Не прошло и минуты, и вот уже второй арбалет нацелен на него. На этот раз стрелка защищали два солдата в доспехах. Ни команды, ни предупреждения не было дано — он действовал сам.
Конан заглянул в глаза смерти, которая могла быть меньше, чем колибри. Это было ему ясно. Чисто инстинктивно он поднял меч в то мгновение, когда стрела сорвалась с тетивы.
Сильный удар отозвался в его руке. Клинок раскололся на две части, однако чудесным образом защитил его от арбалетной стрелы. В тот момент, когда сломанные части меча зазвенели на полу, солдаты бросились в дверной проем. Первый из них подставил копье, когда он хотел бежать, так что он споткнулся. Конан упал, и тотчас же вся толпа навалилась на него, щедро угощая его ударами кулаков, пяток, тупыми концами копий и рукоятями мечей.
— Живым, я сказал! — Голос Ивора перекрыл шум. — Я должен допросить его. Где те двое, остальные?
— Они уже далеко, ваше высочество, — доложил тот генерал, что остался в живых после представления Агохофа. — Северянин прикрывал их отступление.
— Тогда обыщите здесь все ходы и выходы. Но нет уверенности, что мы их там найдем. На всякий случай перекройте все выходы. — Ивор яростно буравил глазами своих сподвижников. — И чтобы ни один из вас ни словом не обмолвился о том, что здесь сегодня происходило. Ясно?
Страбонус вполголоса рассмеялся. Он стоял позади горстки своих телохранителей в дверях.
— Итак, началось, мой юный вице-король! В момент твоего торжества блестящее единство твоего «дела свободы» уже дало трещину. Ты хотел схватить прекрасный плод, но он сгнил прямо у тебя в руке. С этого момента половина, а то и больше, твоих подданных начнет плести против тебя интриги. Тебе придется сыграть в древнюю игру королей: двурушничество, предательство, месть. Никогда больше ты не сможешь спать спокойно, по крайней мере на этом свете. Никогда, ни на мгновение не будешь чувствовать себя невиновным и наслаждаться жизнью. — И снова король оглушительно захохотал. Ивор приказывал связать киммерийцу руки шнуром от занавесей, сорванных со стен.
— Это удел королей, — продолжал Страбонус. — Но отдуваться тебе придется одному, потому что сегодня ночью мне предстоит еще утомительная дорога. Наша сделка остается в силе, как я понимаю?
Он подождал, пока принц кивнет. Тот сделал это машинально и как бы против воли.
— Хорошо! Тогда дай мне проверенного человека, который мог бы указать мне дорогу наружу. Или ты сам пойдешь со мной, если у тебя нет никого, кому бы ты смог доверять. — И, видя яростный взгляд Ивора, король еще раз засмеялся. Затем он указал на связанного киммерийца. — А что до этого хама, то я посоветовал бы тебе избавиться от него. Он, похоже, из тех, с кем хлопот не оберешься, если вовремя не укоротить его на голову.