Конан "Классическая сага"
Шрифт:
Понимая, что отступать некуда, Ниал размахнулся и полоснул мечом по груди Эгиля так, чтобы не убить, а лишь ранить его. С изумлением вождь асиров обнаружил, уго из раны на груди его противника не идёт кровь, а сам Эгиль продолжает идти вперёд, не обращая внимания на нее.
За спиной погибшего утром соплеменника показалась фигура полусгоревшего гиперборея, его обгоревшее лицо застыло в маске ужаса и боли. Без сомнения, это один из обитателей Халоги, погибший в сегодняшнем пожаре.
– Прости, брат, - прошептал вождь асиров и изо всех сил рубанул мечом по телу Эгиля. Разделенное
Командир и вождь асиров сражался грамотно, умело, но безо всякой надежды. Если твой противник может победить саму смерть, оживив мёртвых, как можно надеяться на победу в схватке с ним.
Вдоль строя тут и там раздавались удивленные хриплые возгласы. Это воины-асиры сбились со своими товарищами, погибшими тем же утром на крепостной стене. Но не только это поражало людей из отряда Ниала. Помимо обожженных гипербореев и своих соплеменников, они натыкались на тела давно умерших людей, из которых при ударе мечом или топором вылезали длинные белые черви. Все они без оружия в руках навалились на строй асиров. В воздухе повис отвратительный трупный запах.
Песня Горма сбилась с ритма и оборвалась. Старый бард прохрипел:
– Да помогут нам боги! На что ещё мы можем надеяться, скрещивая мечи с самой смертью! Человека нельзя убить дважды!
Строй асиров начал редеть. Один за другим храбрые воины погибали, разорванные на куски ледяными руками нападающих. Да, все они были безоружны, лишь крючковатые пальцы и оскаленные зубы тянулись к жертвам. Но этих оживших мертвецов было много. Слишком много.
Киммериец стоял во второй шеренге. Когда перед ним рухнул на землю с перегрызенным горлом и изуродованным лицом опытный воин, Конан издал душераздирающий клич и закрыл образовавшуюся брешь в строю. Одним ударом трофейного меча он снес голову полуразложившемуся гиперборею, только что вонзившему ногти в грудь асира. Череп с почти истлевшей кожей покатился вниз по склону.
В этот момент сердце Конана замерло в груди: обезглавленный полуразложившийся труп продолжал тянуть к нему свои костлявые руки. Стряхнув оцепенение, киммериец ткнул мечом под торчащие из-под гниющей кожи ребра. Труп покачнулся, отшатнулся назад, но затем снова пошел на киммерийца, скрипя по снегу костями ступней.
Перехватив меч обеими руками, Конан вложил всю свою молодую силу в следующий удар. Наконец-то! Рассеченное надвое по диагонали - от правого плеча до левого бедра - тело больше не поднималось с земли. На мгновение перед Конаном не оказалось противника. Тяжело дыша, киммериец вытер пот со лба и огляделся.
Ниал погиб, разнеся на куски не менее дюжины своих противников. Одноглазый старик Горм с дьявольским мастерством орудовал своим боевым топором. Но исход битвы был уже предрешен.
– Всех не убивать!
– пронесся над полем боя ледяной голос.
– Кого можете, берите в плен.
Вглядываясь в темноту, Конан пытался найти хозяина этого страшного голоса. Вдруг его взгляд наткнулся на королеву Вамматар, сидевшую верхом на черном жеребце.
Конан понял, что это её команды слушают и выполняют с нечеловеческим
Неожиданно в поле зрения киммерийца попала ещё одна женская фигура. Ранн! Видевшая, как погиб её отец, как рухнул, не выдержав натиска, Горм, она сжала в руках поднятый с земли меч и приготовилась умереть, сражаясь.
Слезы текли по её щекам, но в самих глазах не было страха.
Вдруг в голове Конана, словно подарок Крома, промелькнула мысль. Сражение проиграно. Те, кто останется в живых, попадут в рабство к гипербореям. Это так же очевидно, как то, что за ночью последует день. Но всё же есть шанс спасти хоть кого-то, дать надежду хотя бы одному человеку.
Конан подскочил к Ранн и, подхватив её, перекинул через плечо. Затем, прорубая себе путь мечом и пинками, он потащил её туда, где у подножия холма ждала окончания боя одетая в белое королева.
В темноте Вамматар, поглощенная зрелищем боя, не заметила приближающегося Конана. Ее интуиция молчала до того мгновения, когда железные пальцы киммерийца не сомкнулись на её руке. Один рывок - и королева полетела прочь из сёдла, в болотную жижу в нескольких шагах от своего скакуна. В этот же миг Конан легко забросил протестующую Ранн в освободившееся седло.
Прежде чем он успел запрыгнуть на круп коня, у него на руках повисли сразу два мертвеца, повиновавшиеся отчаянным воплям-приказам королевы, доносившимся из болота.
Последним усилием киммериец сумел поднять меч и сильно уколоть острием чёрного скакуна.
– Скачи, девочка, скачи!
– закричал Конан.
– Домой, в Асгард!
Конь, напуганный боем, не выдержал ещё и укола в бок. Он всхрапнул и понесся по снежной равнине прочь от битвы живых с мертвыми. Прижимаясь заплаканной щекой к шее животного, Ранн с развевающимися на ветру волосами с каждым мгновением уносилась дальше и дальше от опасности.
Когда жеребец, огибая холм, повернулся боком к полю боя, Ранн успела заметить, как над храбрым юношей, дважды спасшим ей жизнь, сомкнулись костлявые руки оживших мертвецов. Королева Вамматар, выбравшись из болота, стояла в лунном свете, все так же улыбаясь своей дьявольской улыбкой. В следующий миг склон холма и клубы тумана скрыли от плачущей девушки картину бойни.
По заснеженной равнине, с трудом передвигая нога, брели два десятка выживших воинов-асиров. Их руки были связаны за спиной ремнями из сыромятной кожи.
Пленных окружили и конвоировали оживленные мертвецы - те, кто не был разрублен на части в жестоком сражении. Во главе колонны шли два человека: Конан и королева Вамматар.
С каждым шагом королева, чье лицо было искажено яростью, хлестала Конана хлыстом. Множество красных полос перекрещивались на его лице и теле. Но киммериец шел, распрямив плечи и высоко подняв голову. Не только боль пронзала все его тело. Не менее страшно было вспоминать о том, что ещё ни один беглый раб не возвращался из этой проклятой страны. Конану ничего не стоило убить сброшенную с коня злодейку королеву, но законы его страны запрещали воину поднимать оружие против женщины Юноша не смог переступить те правила, которые впитал ещё с молоком матери.