Конан - наемник (Мошенник поневоле)

Оффут Эндрю

Варвар очень осторожно стал раскрывать бархатный конверт. Глаза всех собравшихся напряглись в томительном ожидании. Наконец, Конан извлек то, что так тщательно оберегал от случайного повреждения. Зеркало Хиссар Зула.

— Неплохо же ты его замотал, киммериец! — раздался возглас.

Конан взглянул на человека, произнесшего эти слова. Молодой мужчина, представленный как Сергианус из Немедии, смотрел на него с усмешкой. Одет он был в бордовый кафтан, наброшенный на достаточно длинную зеленую тунику.

— Для меня нет в мире ничего более значимого, господин Сергианус, за исключением, может

быть, жизни.

— Однако ты все же рискнул ею, ради спасения моей двоюродной сестры, — вмешалась королева Йаламис.

— Да. Но после она привела меня к тебе, королева. Только тот, кто носит корону, может развеять чары и вернуть мне душу. Если зеркало разобьет коронованный владыка, то я и моя душа воссоединятся.

Королева подалась вперед. Ее взгляд перебегал с лица юноши на зеркало и обратно.

— Я разобью его для тебя, Конан, — твердо сказала она.

— Подождите, моя королева! — подал голос советник Архаурус, поднимая вверх указательный палец.

Глаза Конана сузились.

— Подождите, — повторил вельможа. — Вдруг все это часть колдовского заговора? Что если, после совершенного действия ужасные чары обратятся против Вас? Мы не можем этого допустить…

— Королева и сестра! — перебила его Хаштрис. — Я обязана этому юноше жизнью! Я не верю, что в его словах скрыта ложь, и кто-то собирается причинить тебе зло. Конан очень несчастен… а Архаурус оскорбляет подозрениями, как его, так и меня.

— Правительница Хаурана… — начал Акраллидус, но Йаламис подняла руку, призывая к тишине.

Этот молчаливый знак заставил городского управляющего смолкнуть на полуслове. Остальные тоже не посмели перечить. Королева внимательно и долго смотрела на молодого варвара. Наконец, она кивнула и выпрямилась.

— Подай мне это зеркало, Конан их Киммерии.

Конан взял небольшое зеркало в деревянной окантовке и подошел к сидящей королеве. Стоя у подножия трона, он не решался посмотреть в глаза повелительнице Хаурана, а просто протянул его на вытянутых руках, не поднимая головы.

Пальцы Йаламис коснулись ладоней варвара. Конан не ощутил ничего необычного, разве только, что пальцы эти были очень нежные.

Королева заглянула в зеркало умершего мага, и из ее густо накрашенных губ вырвался вздох.

— Там… За стеклом маленький человечек… Это же ты, Конан! — воскликнула она.

— Некоторые думают, что это больше я, чем тот, кто стоит перед тобой — сказал юноша, не задумываясь о двусмысленности этих слов.

— Колдовство! — прошипел Архаурус.

— Я хочу увидеть! — молодой вельможа Краллидес, сын градоначальника, попытался протиснуться вперед.

Королева остановила его властным жестом. Она поднялась с трона и сошла вниз, бережно держа магическое зеркало. Конан посторонился, и Йалмис, шурша сатином, проследовала по ковру. Остановившись у стены, правительница Хаурана подняла зеркало и взглянула на киммерийца.

— Королева, осторожней! — обеспокоенно крикнул Сергианус — Осколки …

Рассерженный варвар чуть не испепелил его взглядом, а Йаламис со всего маху швырнула зеркало в каменную стену.

Расдался хруст, и Конан вздрогнул, словно от удара. Он почувствовал, что его тело медленно заполняет нечто, вытесняя привычную пустоту. Киммериец все это время не отводил взгляда

от Сергиануса. В какой-то момент глаза его расширились, а на лице отобразилось безмерное удивление. Волосы на затылке зашевелились.

Остальные не заметили ничего необычного. Все смотрели на зеркало. Люди видели, как оно со звоном разбилось о стену зала, но на пол не упал даже маленький кусочек стекла. Мерцающие осколки, будто невесомые частички пыли, устроили в воздухе странный танец. Потом каждый из них вспыхнул таким ослепительным пламенем, что всем пришлось поневоле зажмуриться. Когда собравшиеся вновь открыли глаза, огонь и осколки бесследно исчезли. В зале также не было следов дыма. О волшебном зеркале Хиссар Зула напоминала лишь, лежащая у стены, деревянная рамка.

Тогда все присутствующие посмотрели на киммерийца и обратили внимание, как он таращится на Сергиануса. Тот тоже это заметил и нахмурился.

У Конана закружилась голова, его зашатало. Он прикрыл глаза и встряхнул гривой черных волос. Немного придя в себя, варвар еще раз одарил Сергиануса недоверчивым взглядом и повернулся к королеве.

Шубал и Хаштрис, впервые за все время знакомства, увидели на лице черноволосого великана настоящую улыбку, а не звериный оскал, к которому уже успели привыкнуть.

— О, повелительница! Это свершилось! Я чувствую, что моя душа ко мне вернулась. Теперь я в долгу у тебя и твоей стране.

— Это я едва оплатила долг, Конан, — просто сказала Йаламис, забыв про монаршее величие. — Я рада приветствовать в Хауране спасителя моей… нашей дорогой кузины.

Глава 5. В таверне Хилидеса

Конан и Шубал в течение нескольких часов гуляли по столице Хаурана, а потом шемит повел своего молодого товарища на улицу, где располагались многочисленные таверны и кабачки. Вскоре друзья остановились под навесом, возле одного заведения. Окраска навеса, вызывающе расписанного полосами оранжевого и салатового цвета, раздражала глаза, но изнутри таверна выглядела совсем неплохо. В чистом помещении стояли напротив стойки два длинных стола с лавками. А для любителей уединения и приватных разговоров в каждом из четырех углов были поставлены небольшие трехногие столики. Двое телохранителей, хозяйка которых осталась во дворце, сели за один из таких.

— Ба, Шубал! — прозвучал зычный голос. — Давненько тебя не было видно!

— Это потому, что я ездил в Шадизар вместе с госпожой, — ответил шемит крепкому, румяному человеку с огромным животом и глазами цвета высушенной лягушачьей кожи. Его рыжие волосы выглядели так, будто кто-то посыпал их песком.

— И что? Смогли выбраться оттуда? — удивился трактирщик. — Ох уж этот Шадизар! Если судить по тому, что мне доводилось слышать об этом городе, то ваше возвращение можно считать почти чудом! Вот, например, не далее как вчера, мой поставщик Веренус рассказывал, что сын Пертеса отправился туда где-то с месяц назад, да и сгинул там. Еще он сказал, что этот Город Порока — не место для юношей из приличных семей, и мы должны удерживать своих сыновей от соблазна ездить туда.