Конан не знающий страха
Шрифт:
Когда он вкладывал кинжал в ножны, к нему подошел Тахарка:
— Это было великолепное зрелище, мой друг. Не думаю, что кто-нибудь еще захочет тебе прекословить.
Аксандриас кивнул. Он выглядел очень усталым, но посмотрел на Тахарку чистым взглядом:
— И я не думаю. Мне начало уже надоедать, что эти трусливые псы ворчат за моей спиной. Один из них оскорбил меня в лицо, и я понял, что пришла пора положить конец этому безобразию.
— И правильно сделал, — сказал Тахарка. — А теперь иди отдохни. Завтра я отправлю тебя в легонький рейд.
— Я могу выполнить не
— Знаю—знаю, — успокоил его Тахарка. — Следующий раз и для тебя найдется трудное дело. А теперь отдыхай. Смертная схватка с таким серьезным противником вымотает любого.
Аксандриас согласно склонил голову и поплелся к пещере. Тахарка задумчиво смотрел ему вслед. Да, за этим аквилонцем нужен глаз да глаз.
Аксандриас в изнеможении рухнул на свое ложе в небольшой нише главной пещеры, рядом с тайным выходом. К нему приблизилась женщина, которую он выбрал для себя, но он махнул ей, приказывая уйти. Рядом никого больше не было. Аксандриас достал маленькую деревянную коробочку и заглянул в нее. Там оставалось еще много тех таблеток, которые дал ему жрец древнего храма.
Когда Аксандриас услышал оскорбления Парвы — а тот кричал на него так громко, что невозможно было притвориться, будто не слышишь, — Аксандриас пришел сюда и проглотил снадобье. Почувствовав действие, он вызвал Парву на бой. Ведь жрец же говорил, что, если пользоваться снадобьем нечасто, никакого вреда не будет. И только когда мечи были уже обнажены, Аксандриас быстро произнес и заклинание. Сначала он не собирался этого делать, но в последний момент решил для пущей уверенности обезопасить себя наверняка. Что ж, игра стоила свеч.
А один раз — не страшно.
Глава 10
Конан въехал на вершину небольшого холма и оглядел караван. Следом за ним на холм выехала Калья. Она была вооружена длинной пикой, тупой конец которой устойчиво крепился в специальном гнезде на стремени. Конан не умел пользоваться копьем. В седле он больше полагался на свой меч.
Караван растянулся почти на полмили. Возглавлял его десяток воинов в сверкающих доспехах. Еще десяток в таких же сверкающих доспехах виднелся в самом конце. В середине тащился длинный ряд навьюченных животных, тяжело нагруженных повозок, кто-то ехал верхом, кто-то шел. Было даже несколько паланкинов, несомых рабами. Зрелище было яркое и живописное, но Конан смотрел на караван с отвращением.
— Клянусь Кромом, таких дураков я еще не видел, — сказал он Калье. — Растянулись — длиннее некуда! Легкая добыча для любого, кто только удосужится напасть на них. Ведь можно же было организовать толковую охрану… — Он удрученно махнул рукой. — А так мы ровным счетом ничего не сможем сделать.
— Поговори с Баррой, объясни это ему, — хмыкнула Калья.
Барра был командиром охранников. Неотесанный хам, надменный и невежественный, чья способность к руководству была еще ниже его умственных способностей, он считал Конана недоразвитым варваром и старался это всякий раз подчеркнуть.
Он поставил Конана и Калью на охрану флангов. Ведь не мог же
— Я скажу ему, — пообещал Конан. — И этому толстопузому придурку Хаздралу тоже скажу.
— Можешь еще сказать вот той ящерице на камне — толку будет ровно столько же. И потом, не кажется ли тебе, что для нас это выход, если бандиты нападут на караван? Мы представляем собой такую заманчивую приманку, что они, может, подойдут близко. Тогда у нас будет шанс их прикончить.
— В этом смысле ты, конечно, права, — откликнулся Конан. — И все же меня воротит при мысли, что, пообещав защитить этих людей, я, в сущности, ничего не могу сделать для их безопасности.
— В любом случае мы не защитим их всех. Это обязанность всего отряда охраны. Ты сам видишь, чего они стоят. И, кроме того, какое нам, в конце концов, дело до всей этой швали? — Она на секунду задумалась. — Вулпио и Риула — наши друзья, их бы я, разумеется…
— Едем, — прервал ее Конан. — Попытаемся еще раз убедить этих идиотов. А если они и теперь откажутся слушать, что ж, тогда пролитая кровь падет на их головы.
Конан поскакал вперед. Мрачно покачав головой, Калья двинулась за ним. Когда они подъехали, Хаздрал как раз совещался с Баррой. Оба с неудовольствием посмотрели на молодого киммерийца и одноглазую Калью.
— Почему вы не на своем месте? — строго обратился к ним командир охранников. Его кольчуга прекрасной работы туранских мастеров сверкала на солнце. Это был коренастый невысокий человек с крупной выбритой головой и длинными усами, свисающими чуть ли не до груди.
— Потому что там от меня никакого толку нет, как, впрочем, и в других местах, — сказал Конан. — Караван слишком растянут, даже небольшая шайка бандитов способна причинить нам громадный ущерб еще до того, как охрана сумеет что-нибудь предпринять.
— Ты, парень, излишне робок, — отозвался Хаздрал, — и ничего не знаешь о том, как водят караваны. А вот я занимаюсь этим делом с малолетства. Караван, который мы сейчас ведем, в три раза больше, чем те, что я водил до сих пор. Бандиты не отличаются смелостью, иначе они стали бы воинами. Они никогда не нападут на такой многочисленный караван.
— Если бы мы шли по Дебрям Пиктов, от вашего многочисленного каравана давно остались бы рожки да ножки.
— Мы находимся не в твоей северной глухомани, мальчик, — насмешливо фыркнул Барра. — Здесь у нас цивилизация, ты просто не знаешь, что это такое. Придержи язык и не суйся со своими глупыми советами к знающим людям. А теперь марш на свое место!
— Ты законченный осел, таким и сдохнешь! — с яростью прорычал Конан, взяв с места во весь опор. Калья устремилась за ним, а вслед им неслись бешеные проклятья Барры.
Они подскакали к середине каравана, где медленно тащились тяжело нагруженные повозки с ценными товарами. Там же ехали и повозки поменьше, принадлежащие бродячим актерам. Сами они шли по обочине дороги и, чтобы не терять времени зря, упражнялись каждый в своем искусстве. Когда Конан поравнялся с ними, жонглирование, пение и кувыркание прекратились.