Концептуальное проектирование сложных решений
Шрифт:
Попробуйте точно назвать предметную область, которую следует взять для концептуального конструирования и понимания, например, существа эффективности работы детища МЧС – ГИМС (Государственная инспекция по маломерным судам), или, скажем, успешности работы Минкультуры РФ, или воздействия брендинга на развитие мышления современников. Согласитесь, это непросто?!
Но все же здесь можно выйти из положения, слегка изменив формулировку задачи, превратив ее в название предметной области. Хотя это не всегда корректно, поскольку задача исследования и исследуемая предметная область в смысловом поле могут
Вторая трудность тоже как-то разрешается. Например, нумерованием промежуточных концептуальных схем (схема первая, двести вторая…). Но все же проблема здесь есть – чуть позже мы обсудим ее как проблему понимания.
Но третья причина терминотворчества и его трудность существеннее первых двух. Здесь часто приходится называть то, чего еще не было в природе. Однако некоторые решения здесь все же существуют.
«При первоначальном построении концептуальных схем их терминологизация обслуживает общение, необходимое для их построения и исследования, поэтому термы могут получать семантически незначимые номера. При выявлении значимой части теории к этим номерам могут быть присоединены семантически значимые номера. В ситуации общения по группе термов они могут быть снабжены именами на основе комбинаторного подхода. При усложнении схемы и расширении общения за рамки профессионального круга могут быть использованы способы словообразования естественного языка» [119] .
Однако придумывание имен новым понятиям – дело чрезвычайно сложное. Это можно наблюдать хотя бы по современным быстро развивающимся отраслям и сферам бизнеса – фармацевтике, электронике, продуктам питания, шоу-бизнесу и другим, где часто возникают новые «вещи» и, следовательно, новые термины. Как это происходит здесь?
Например, медицинские препараты обычно получают два названия. Одно – по химическому составу, что сродни термам, в которых тоже отражается существенное. Названия эти тоже сложны и понятны только специалистам. Другое название придумывается для потребителей и так, чтобы в нем как-то просто отражалось назначение препаратов: длянос, быструмгель и пр. Имена эти, как правило, уродливы, хотя и понятны. В электронике и в других отраслях имена придумываются так, чтобы они отражали существо назначения новшеств, правда, на иностранный манер: плеер (игралка), блендер (мешалка), толк-шоу (трепалка) и пр. Заметим здесь, что авторы имен стремятся выразить некоторым простым образом природу называемых предметов и явлений.
Если для совершенных новинок термины находятся сравнительно легко, то настоящую проблему представляет терминотворчество там, где требуется выразить оттенки новизны существующих вещей и явлений. Это наиболее сложно, например, в социальной практике, в философии: информационное общество, информациональное общество, открытое образование, дистанционное образование, модульное обучение… Каждое новое имя здесь вызывает серьезные публичные дискуссии, интеллектуальные сражения, поскольку оно появляется, как правило, еще до четкого выделения стоящего за ним понятия.
В сложной социальной практике концепты проходят длительный путь развития. Поначалу рождающиеся концепты, как правило, не имеют имени. На ранних этапах становления их роль выполняет некий контекст, из которого возможно извлечение признаков созревающего понятия. Однако рано или поздно у концепта должно появиться имя, которое становится «точкой» сборки и развития его смыслов.
…хорошей фотографии жизненность придают
Эта логика развития концептов совершенно противоположна художественной логике, где имена не только не нужны, но и чаще всего мешают осмыслению. Названное в картине тотчас же перестает волновать нас. Если по отношению к какому-то произведению искусства можно сказать «это же вот это!..», то жизнь его завершена. И напротив, жизненность, например, хорошей фотографии придают незавершенность, неопределенность, неназываемость рождающихся смыслов.
Но понятия по мере активности своего становления рано или поздно все же должны получать и получают свои имена.
Вы помните одну из формул нашего подхода… «все уже было»? Было и это – я имею в виду серьезный разговор по поводу происхождения имен. Видимо, трудность эта настолько велика, что за два с лишним тысячелетия она почти не разрешилась. Мы еще не смогли положительно ответить на все вопросы Сократа к Гермогену и Кратилу. Однако несколько уроков у Платона по поводу происхождения имен все же получить можно.
Уроки у Платона
Чтобы не исказить мысли мудреца, обратимся к его тексту там, где это будет уместно [120] .Урок о подходе к порождению имен. Имена не могут быть следствиями простой договоренности между людьми. Нельзя придумывать имена, которые не несут никакого оттенка сущности обозначаемого предмета или понятия. Имя есть какой-то инструмент со многими функциями. Основная из них – помогать разбираться в понятиях.
«Имя есть некое орудие обучения и распределения сущностей, как, скажем, челнок – орудие распределения нити».
Создавая имена, необходимо делать это так, чтобы они способствовали различению сущности «вещей».
Урок о силе имен. Созданием имени – создается закон. Этот закон определяет отношение к именуемому, поскольку имя направляет сознание на поиск не любых, а определенных сущностей. Стало быть, тот, кто придумывает имена, есть законодатель. Этим законодателем не может быть кто угодно, им должен быть мастер.
«Не такое уж это ничтожное дело – установление имени, и не дело людей неискусных или случайных».
Не слишком ли много обратных примеров дает нам законодательство в отечестве?!
Однако и об этом уже было: «Цзы Лу спросил у Конфуция: „Вэйский правитель намеревается привлечь Вас к управлению государством. Что Вы сделаете, прежде всего?" Учитель ответил: „Необходимо начать с исправления имен". Цзы-Лу спросил: „Вы начинаете очень издалека. Зачем нужно исправлять имена?" Учитель сказал: „Как ты необразован, Ю! Благородный муж проявляет осторожность по отношению к тому, чего не знает. Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться"» [121] .
Урок о главном свойстве имен. Имя должно отражать природу вещи.
«Законодатель должен уметь воплощать в звуках и слогах имя, причем то самое, какое в каждом случае назначено от природы. Справедливо, по-моему, порождение льва называть львом, а порождение коня – конем. Я не говорю о том случае, когда от коня родится какой-нибудь урод. Когда кто-то знает имя, каково оно, – а оно таково же, как вещь, – то он будет знать и вещь, если только она оказывается подобной имени».