Концепты и другие конструкции сознания

Поляков Сергей

По мере усвоения языка ребенок естественным образом и тоже чувственно усваивает существующие в языке синтаксические языковые конструкции – словоформы и фразы и принципы их формирования. Это даже дает ему возможность создавать новые слова. Причем его собственные неологизмы часто приходят в противоречие с отдельными принятыми в языке словоформами и фразами – так называемыми исключениями из правил языка, которые ребенок пытается исправить. Р. О. Якобсон, цитируя многих авторов, пишет: «Метаязыковая компетенция с двух лет превращает ребенка в критика и корректора речи окружающих (Швачкин) и даже внушает ему не одно только “неосознанное”, но и “нарочитое противоборство” против “взрослой” речи: “Мама, давай договоримся – ты будешь по-своему говорить “полозья”, а я буду по-своему: “повозья”, ведь они не лозят, а возят” (Чуковский) и т. д.» (2000, с. 163).

Детское словообразование

подтверждает, что дети именно моделируют с помощью слов мир, уже репрезентированный ими чувственно, а не «реализуют врожденные языковые универсалии». А глубинная структура – это не врожденные абстрактные идеи, не врожденная система правил, не врожденная схема обработки информации и формирования абстрактных структур языка. Универсальная глубинная структура языков есть не что иное, как сенсорная репрезентация мира, формируемая каждым ребенком в первую очередь и зависящая больше от индивидуальных биологических различий между детьми, чем от их национальной и культурной принадлежности.

Способности ребенка к языку органично вытекают из прочих его психических способностей. В частности, способности к формированию образа, в том числе символического, к взаимозаменяемости невербальных и вербальных образов в мышлении, способности к метафорическому упрощающему иллюстрированию абстрактных вербальных конструкций и т. д. Язык является естественным этапом и органичной частью процесса общего когнитивного развития человека, а не чем-то специальным, самостоятельным и отличным от его когнитивных способностей.

Предметы, изначально конституированные на основе моделей-репрезентаций, ребенок позже определяет вербально, то есть предмет с какого-то момента он начинает репрезентировать уже не только чувственно, но и с помощью вербального концепта. Например, такие предметы, как аквариум, калитка, луг и т. д., исходно чувственно конституированные с помощью прямых указаний взрослых («Это то-то!»), начинают со временем репрезентироваться в его сознании и вербальными концептами: Аквариум – стеклянный сосуд с водой и рыбками; Калитка – дверца в заборе или в воротах; Луг – участок, покрытый травой.

Как соотносятся между собой преимущественно чувственные и преимущественно вербальные концепты, обозначаемые общим редуцированным понятием?

Б. Рассел (2009, с. 137) пишет, что можно представить себе слепого человека, который понимает физическую теорию цвета и может постичь вербальную конструкцию: Это имеет цвет с самой большой длиной волны. Но при этом он же не способен понять пропозицию это – красное так же, как понял бы ее обычный необразованный человек.

Мы имеем в этом примере две вербальные психические конструкции, являющиеся значениями понятия красный. Первая представляет собой указательную (остенсивную) вербальную, правильнее сказать даже смешанную, конструкцию это – красный, предполагающую одновременное наличие в сознании и чувственной репрезентации красного объекта. Вторая – описательная (дескриптивная) вербальная конструкция – раскрывает научное значение понятия красный.

Данный пример хорошо демонстрирует, что одних вербальных конструкций без чувственных репрезентаций явно недостаточно для эффективного репрезентирования доступной восприятию реальности. Недаром Б. Рассел (с. 137) замечает, что понятие красный определить путем анализа слова нельзя, поскольку определение всех слов в языке осуществляется посредством слов самого этого языка и, стало быть, ясно, что такое определение где-то должно впадать в порочный круг. И все же автор склонен считать, что определить слово можно посредством корректных описаний. С этим трудно согласиться. Я полагаю, что язык сам по себе был бы не в состоянии что-либо объяснить или определить, если бы вербальные концепты не базировались на концептах чувственных. Если бы они не сверялись постоянно с ними как с эталонами. Язык только потому корректно описывает реальность, что его базовые понятия моделируют и замещают ее чувственные репрезентации, то есть языку есть к чему апеллировать, что принимать за эталон и основу человеческого понимания.

§ 2. Вербальные конструкции

Вербальная [57] психическая конструкция – это конструкция, составленная из редуцированных

понятий. Она представляет собой вербальную репрезентацию существующей, возможной или вымышленной реальности и имеет значение, понятное человеку, владеющему данным языком. Простейшими вербальными конструкциями [58] являются, например, давно изучаемые в логике пропозиции [59] . Пропозиции – это самые короткие вербальные конструкции, имеющие смысл. Обычно они состоят из двух редуцированных понятий, репрезентирующих какой-то аспект реальности. Например, объект и его действие или объект и его свойство: Дерево растет, Лист желтый и т. д. Пропозиция и вообще вербальная конструкция отличаются от предложения или фразы тем, что первые представляют собой психические конструкции, а вторые – конструкции из слов, то есть языковые конструкции.

57

Правильнее было бы называть ее «понятийная конструкция», так как термин «вербальная» имеет слишком широкое значение и может относиться к конструкциям языка, например. Но я уже использовал понятие «вербальная конструкция» раньше (см.: С. Э. Поляков, 2004; 2011), поэтому не вижу смысла менять это название.

58

Здесь и далее я не буду повторять слово «психическая». Везде, где есть словосочетание «вербальная конструкция», я имею в виду вербальную психическую конструкцию.

59

Ф. П. Рамсей пишет: «…Атомарная пропозиция – это пропозиция, которую нельзя разложить на другие пропозиции… “Сократ мудр” будет атомарной пропозицией, а “Все люди смертны” или “Сократ не мудр” не будут. Витгенштейн называет их “элементарными пропозициями”; я назвал их “атомарными”, чтобы следовать м-ру Расселу…» (2011, c. 21). «Подлинная пропозиция нечто утверждает о реальности, и она является истинной, если реальность такова, как утверждается» (с. 27).

Пропозиция должна состоять из субъекта и предиката [60] . Ф. П. Рам-сей (2011, c. 116) установил, что любой элемент пропозиции может быть ее субъектом, а между субъектом пропозиции и ее предикатом нет сущностных различий. Например, можно построить пропозицию так: Темная ночь, но правомерна и такая пропозиция: Темнота ночи. Или: Лимон кислый, но Кислота лимона.

Л. Витгенштейн (2008, с. 123–124) полагает, что пропозиция может состоять только из одного слова. Например, слова «Кирпич!» и «Колонна!» являются предложениями. И если А выкрикивает приказ: «Плита, колонна, кирпич!» – которому повинуется В, принося плиту, колонну и кирпич, то мы можем говорить здесь о трех пропозициях.

60

«Тот объект, о котором мы что-либо утверждаем или отрицаем, мы называем субъектом, а то, что мы утверждаем или отрицаем относительно субъекта, называется предикатом; для выражения их связи мы прибегаем к внешней форме, которая носит название связки» (Г. Г. Шпет, 2010, с. 42).

Мне думается, что нам следует более четко дифференцировать вербальные конструкции и конструкции языковые, то есть психические феномены, с одной стороны, и фразы или предложения языка – с другой. Вербальные конструкции в сознании человека А и человека В действительно представляют собой пропозиции: Дай кирпич, Неси колонну и т. п. Но в языке эти пропозиции могут выражаться фразой, состоящей из одного слова.

Итак, пропозиции – простейшие, то есть наиболее краткие вербальные конструкции, еще имеющие смысл. Вербальным конструкциям соответствуют конструкции языковые: устные – фразы и письменные – предложения. Конструкции языка являются как бы материализованными в словах вербальными конструкциями. Без материализации в форме языковых конструкций вербальные конструкции было бы невозможно ни выделять, ни исследовать, ни даже обсуждать. Их бы просто не было, так как именно с помощью конструкций языка вербальные конструкции как бы передаются от поколения к поколению. Логики, философы и лингвисты часто имеют в виду вербальные конструкции, но пишут о конструкциях языка, и наоборот.