Концерт для серотонина с хором сирен
Шрифт:
— Никак с нами что-то случилось? — спросил итальянец бесцветным голосом.
— Да нет, ничего, просто по пути в сортир оценил прелести итальянской кухни, — ответил Кройд. — Так это ты ищешь таланты или нет?
— А чем особенным можешь похвастать? Кройд дотянулся до абажура на соседнем столике и неспешно, без суеты выкрутил из него лампочку. Вытянул руку над столом — лампа засветилась, сперва как бы нехотя, затем ослепительно, наконец коротко вспыхнула и погасла, уже навсегда.
— Оп-ля! — прокомментировал Кройд. — Немного переборщил
— Такое удовольствие в магазине обойдется мне в полтора бакса, — заметил Мазучелли. — И купить можно на каждом углу. Фонарик называется — может, слыхал?
— Да включи же свое воображение! — слегка обиделся Кройд. — Я могу точно так же разделаться с любой системой сигнализации, с компьютерами, телефонами. Стоит ли уж говорить о простых рукопожатиях? Но если это тебя не интересует, извини — голодная смерть пока мне не грозит.
И он решительно поднялся с места.
— Да садись же, садись! — спохватился Мазучелли. — А мне еще говорили, что у тебя потрясающее чувство юмора. Вот я и пошутил. Мне по душе твой талант, думаю, применение ему найти — раз плюнуть. И мне действительно срочно нужны парни вроде тебя.
— Никак с нами что-то случилось? — поинтересовался Кройд, усаживаясь на скамью, еще недавно занятую Дробилой. — Заметив, что собеседник нахмурился, Кройд широко ухмыльнулся. — Шутка такая, — пояснил он. — Один-один. И какая же предстоит работенка?
— Кренсон, — объявил итальянец. — Таково твое последнее имя. Как видишь, кое-что мне известно. Более того, известно не так уж и мало. Моим парням пришлось, правда, как следует за тобой побегать… Шутка такая. Не обижайся… Знаю-знаю, ты парень крутой и обычно справляешься с поручениями, справляешься неплохо. Но прежде чем перейти непосредственно к делу, поговорим малость о другом. Разумеешь, о чем я?
— Пока не очень, — ответил Кройд, — но ушки держу на макушке.
— Тебе что-нибудь заказать на время беседы?
— Съел бы еще порцию лингвини, — сказал Кройд, — ну, и чтоб запить — бутылочку кьянти.
Мазучелли махнул рукой, щелкнул пальцами. Мгновенно подскочил официант.
— Linguini, e una bottiglia, — сказал Мазучелли. — Chianti. Официант исчез. Итальянец потер ладони одна о дру гую, слегка похрустев при этом тонкими пальцами.
— Тот парень, что недавно свалил отсюда… — произнес он с ленцой. — Дробила…
— Да-да? — вставил Кройд заинтересованно, дабы заполнить затянувшуюся паузу.
— Из него может получиться неплохой боец, — завершил мысль итальянец.
— Полагаю, да, — кивнул Кройд.
— Что же до тебя… сдается, ты обладаешь навыками поинтереснее — помимо талантов, коими обязан вирусу. Думаю, ты уровнем повыше Дробилы будешь. Ты ведь, если не ошибаюсь, со стариной Бентли водился?
Кройд кивнул снова:
— Бентли был первым моим наставником. Я знавал его еще псом. А ты и в самом деле осведомлен обо мне лучше всех прочих.
Мазучелли выплюнул зубочистку и хлебнул пивка.
— Это
Вернулся официант с заказом, поставил перед Кройдом дымящуюся тарелку, чистый бокал и откупорил кьянти. завершив хлопоты, скрылся в одной из соседних кабинок. Кройд немедленно навалился на еду — с аппетитом, который Мазучелли с легкой брезгливостью определил как из ряда вон выходящий.
После непродолжительного перерыва Кройд поинтересовался:
— Так чем же все-таки предстоит заняться?
— Кое-чем… чуть более деликатным — если подойдешь для этого.
— Деликатным? Я прямо-таки создан для деликатных дел, — похвастался Кройд.
Мазучелли выставил перед собой палец.
— Первое, — сказал он. — Одна из тех вещей, которые следует уяснить, прежде чем перейти к дальнейшему…
Заметив, что тарелка визави почти опустела, Мазучелли спохватился и снова щелкнул пальцами. Почти мгновенно возник официант с новой порцией.
— Что же это за вещь? — спросил Кройд, отодвигая от себя пустую тарелку одновременно с появлением следующей.
Мазучелли подался вперед и отеческим жестом накрыл ладонь Кроила.
— Мне известны твои проблемы, — сказал он.
— Что ты имеешь в виду?
— Слыхал, что порою ты слетаешь с катушек, — Мазучелли понизил голос, — ускоряешься, что ли, и тогда начинаешь крушить налево и направо, все и всех подряд. Впадаешь в такое бешенство, что не можешь затормозить, пока полностью не выпустишь пар или пока кто-нибудь из друзей-тузов не уймет тебя на время из жалости.
Отложив вилку в сторону, Кройд залпом осушил стакан.
— Твоя правда, — уныло признал он. — Но мне не доставляет удовольствия обсуждать это. Мазучелли пожал плечами.
— У каждого есть право время от времени повеселиться на свой собственный манер, — констатировал он. — Лишь бы не в ущерб делу. Я ведь не из праздного любопытства задел тебя за живое. Как бы такое не стряслось, когда будешь занят моими делами.
— Такое мое состояние вовсе не прихоть, не развлечение и не дамский каприз, — пояснил Кройд. — Мне и самому оно не слишком-то в масть. Кроме одного вреда, никакой пользы. Но ничего не попишешь — само собой накатывает. Впрочем, только лишь после слишком затянувшегося бодрствования.
— Ага, а сейчас ты еще далеко от такой точки?
— Довольно близко, — отрезал Кройд. — Но пока можешь не волноваться.
— Если я все же найму тебя, то предпочел бы и вовсе не беспокоиться. И хоть мне не совсем удобно задавать тебе вопросы касательно твоей пригодности, хотелось бы прояснить еще один небольшой нюанс: когда ты слетишь с катушек в очередной раз, достанет ли тебе самоконтроля, чтобы забыть, на кого работаешь? И если да, то сможешь ли отправиться кой— куда, чтобы сровнять с землей одно злачное местечко — как бы без всякой со мной связи?