Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

Вевиоровский Марк

– Тебе не страшно? Сколько времени мы тут не были?

– Уже четыре года … – Баранов нашарил выключатель.

Свет зажегся сразу, осветив пыльный коридор, уходящий за поворот. Дверь закрылась, отсекая дневной свет и запах снега. В коридоре воздух был лишь немного теплее, чем снаружи, но казался затхлым.

Повернув за угол коридора они попали сразу в главный операторский зал. Баранов включил свет – горели только аварийные плафоны, и зал оставался полутемным.

Лена прошла мимо пустых фундаментов, мимо щитов с пустыми окошками от вынутых самописцев. Пульты

операторов остались недемонтированными и под толстым слоем пыли виднелись стекла приборов, ряды сигнальных лампочек, кнопки, тумблеры.

– Грустно … Как на кладбище … – у Лены навертывались слезы.

Баранов подошел сзади и обнял ее.

– Милая ты моя Леночка … А ведь было и хорошее … Что ни говори – здесь прошли не худшие годы нашей жизни …

Она прислонилась к нему, привычно поерзала, поудобнее пристраивая свое тело под его руками, и они замолчали, вспоминая каждый свое из всех своих общих воспоминаний.

КАК ВЫ УСТРОИЛИСЬ?

– Ну, как вы тут устроились?

– Мы устроились хорошо! – Гриша опустил на пол стопку книг, а Тоня слезла со стула – они расставляли книги в застекленных полках.

– Где это вы столько книг откопали? – Свиридов взял из стопки верхнюю книгу, потом еще. Книги были не новые, но в хорошем состоянии, на полях некоторых книг были пометки.

– Нам подсказали. Там, знаешь, сколько книг лежит! Мы с Тоней еще пойдем. Там и технической литературы много – ты скажи, чего тебе нужно …

– Что с тобой, Толя?

Свиридов замер с открытой книгой в руке.

Тоня подошла и заглянула – на обороте обложки аккуратным девичьим почерком было написано «Вас. Скурлатова». Дрогнувшей рукой Свиридов закрыл обложку.

– Что, Толя, что?

– Это книга … Сашиной Василисы…

Гриша бережно вынул книгу из рук отца, открыл, внимательно вгляделся в надпись.

– Пап, как ты думаешь, надо отдать дяде Саше? Или не надо?

– По крайней мере постараться найти максимум книг с такой надписью … И убрать их пока … от греха подальше …

– Надо бы подумать, как сохранить память … о тех, кого забывать нельзя…

– Можно, мы с Гришей займемся этим?

ОБЕД с БАРАНОВЫМ и КАРЦЕВОЙ

За обедом – а обедали они вместе с Барановым и Карцевой – Свиридов узнал, что те уже успели побывать на двух законсервированных «точках» – лабораторных комплексах и на завтра наметили посещение еще четырех.

– Знаешь, Толя – как на кладбище … Пусто, тихо, пыльно … – с болью говорила Лена, – Но здания целы, кое-что цело из внутренних этажерок … Оборудование практически все снято, где оно – пока не нашли …

СВИРИДОВ НАПРОСИЛСЯ к ЭТКИНУ

А вечером Свиридов напросился к Эткину, и пошел к нему не один, а с Леной Карцевой.

И как оказалось – не зря, Эткин и Лена очень хорошо дополняли друг друга, и Свиридов узнал много нового – и о работах, проводимых ранее на объекте под названием «приморский поселок Солнечный», и о

людях, которые там работали, и о том, что такое <люди>.

Но на этом рабочий день полковника Свиридова не кончился – распрощавшись с Эткиным он направился к Шабалдину.

Коридор и приемная были полны строительного мусора и пыли – в помещениях шла работа, слышался громкий шум.

Усевшись в кабинете Шабалдина с ним и Суковициной Свиридов сказал.

– Сейчас нам надо решить три задачи: подвести итоги за день и сочинить шифровку в Москву, – Шабалдин загнул палец, – Потом посмотреть бумаги и подписать приказы и распоряжения, – Суковицина тут же вынула из папки бумаги, – и скорректировать состав участников завтрашнего совещания …

ВСТРЕЧА ПРИЕХАВШИХ

А еще через полчаса, около одиннадцати по местному времени, они спустились в столовую. Там уже сидели Тоня с Гришей, Баранов, Карцева и неизменный Левушка с такой же неизменной трубкой в руке.

– Скоро, пап?

– Они уже подъезжают, пошли встречать!

Через зеркальные окна была видна подъезжающая машина. Первым выскочил и кувыркнулся в снег кто-то маленький.

– Мальчик, мальчик!

Из машины ловко выскочили двое в камуфляже, один поднял за воротник и поставил на ноги мальчика, а второй помог выйти из машины женщине. Вот они все оказались в холле.

Возгласы, объятия.

Мальчик первым делом прыгнул на Баранова, потом на Свиридова, серьезно – за руку – поздоровался с Леной и Тоней, обнялся с Гришей и вдруг исчез вместе с ним.

Чуть неуклюжий Лопаткин обнимал всех подряд, и даже дежурная ласково обняла его.

– Димочка, здравствуй! Как ты? Как здоровье?

– Полина, а мальчик-то куда подевался?

– Не волнуйся … Не потеряется …

– Они с Гришей к Эткину рванули …

Переждав всю эту кутерьму к Свиридову четким шагом приблизились две в камуфляже.

– Товарищ командующий! Капитан Воложанин и старший лейтенант Разумеев прибыли для дальнейшего прохождения службы!

– Здравствуйте! Здравствуй, Иванов! Здравствуй, Василий! Рад вам!

Краснощекие девчушки проводили приехавших в отведенные им комнаты, и уже скоро все собрались в столовой.

– Как разместились? Димочка, тебе будет удобно в одной «распашонке» с Сашей и Леной?

– Толя, дорогой, ну, о чем ты спрашиваешь? Лучше и придумать трудно!

– Олежек уже отделился – занял отдельную комнату. Сказал, что слева – для женщин, а справа – для мужчин.

– А ты как думала? – мальчик устроился на коленях у Левушки, оторвался от беседы с ним на мгновение и вновь повернулся к тому.

– Ребята, как вы устроились?

– Спасибо, Антонина Ивановна. Прекрасно. Мест – навалом, два санузла… Наши прибудут – всем места хватит.

Уставшие с дороги быстро разошлись.

– Гриша, поздно уже, ложись скорее. Завтра с утра в город поедем, не проспи!

Гриша умылся, поцеловал Тоню и с закрывающимися глазами ушел спать.

– Зря ты разрешаешь ему так поздно ложится.