Концессия. Дилогия
Шрифт:
… действовать я начал гораздо быстрее, чем это осознал. Тело, как обычно и бывает в экстремальных ситуациях, справилось само, и я в мгновение ока оказался в кабине, успев распахнуть дверцу, впрыгнуть спиной вперёд, приземлиться на оба сиденья и прикрыть дверь за собой. Правда, пришлось подогнуть ноги, чтобы не долбануть подошвами по окну и не расхлебянить её снова – та, как и полагается по закону подлости, не защёлкнулась. Ну и Сигизмунда придавил, само собой. Но тот, надо отдать ему должное, ограничился привычным «Мля-а-а-а!», но ни когти, ни зубы в ход не пустил. Я же, сжавшись буквой «зю», про себя молился, чтобы клятая дверца всё же не открылась, потому что тогда кирдык… вон как облом из пулемёта по конвою хлестанул! Бах-бах-бах-бах-бах… и так длинной
Время от адреналинового выброса сильно замедлилось, а восприятие предельно обострилось – такое со мной уже бывало, и неоднократно, но обычно на ринге. А теперь вот и в перестрелке сподобился. И пока тянулся – ме-э-э-эдленно – за АКМСом, успел осознать, что Вова уже давно не торчит возле трака, как тот тополь на известной улице, а, судя по всему, рухнул плашмя на землю да закатился под машину. Ну и Серхио, не будь дурак, тоже исчез из вида – логичнее всего предположить, что укрылся за батареей и твилом, прислонившись к последнему спиной. Так что можно констатировать, что как минимум наш экипаж в безопасности. Плюс моя «бронеплёнка» – это вообще козырь из рукава. Серхио о ней не в курсе, а вот Вова очень даже. И с него станется сейчас полезть в пулемётное гнездо… в котором он окажется очень даже уязвим. Следовательно, что? Следовательно, надо отвлечь вражеского пулемётчика… что, собственно, я и намереваюсь сделать – вот только до АКМСа дотянусь… есть!!!
И на пол не уронил, что больше всего радует! Теперь только ухватиться… как-нибудь. Тут уж не до удобства. И приклад раскладывать времени нет – вон, уже и по нам прилетело. Сначала трижды хрустнуло по прицепному модулю, потом пару раз по пулемётному, взвизгнуло рикошетом от дверной рамы генераторного… и клюнуло в центр водительского окна, пустив к краям паутину трещин и напрочь лишив меня обзора.
– А-а-а, сука-а-а-а! – заорал я и от души саданул ботинком по дверце.
Та, естественно, распахнулась во всю ширь, едва не вывернувшись из петель, и я, пристроив автомат «бубном» на коленке – никак иначе не получалось, на радостях выпустил длинную, патронов на десять, очередь в сторону «гостей». Ни о какой прицельной стрельбе речи не шло – автомат колотил меня по колену магазином и гулял в руках, задравшись, как это водится у «калашоидов», вправо-вверх. А последние две пули и вовсе срикошетили от почти закрывшейся дверцы. Чудо, что обратно в салон не влетели. Но даже такая пальба возымела эффект: облом в кузове пришлого трака опешил от неожиданности и отпустил гашетку. А мне больше и не надо было: повторно пнув дверь и выпростав наружу правую ногу, я выпустил короткую трёхпатронную очередь уже конкретно в трак. К собственному удивлению, попал в район капота. А затем, чуть подправив прицел и повторно отпихнув дверцу голенью (щель даже при расклинивании ногой оставляла слишком узкий сектор обстрела), накрыл и водительскую кабину. Удачно, нет – без понятия. Но стёкла дырами украсились, это совершенно точно.
Ну а потом настал момент истины: в очередной раз распахнув дверцу в надежде выцелить стрелка, я наткнулся взглядом на бездонный колодец пулемётного ствола – казалось, тот смотрел точно мне в лицо. И это на десяти метрах! Я даже рожу облома за этим жерлом не сразу разглядел… пока та вдруг не дёрнулась, украсившись симпатичной дырой в центре лба и расплескав мозги с осколками черепушки по округе. И только потом до сознания дошло, что вот это вот «бах-бах-бах» – уже наш родной «шестнадцатый». То есть Вовина работа. Больше некому.
А между тем напарник уверенными короткими очередями превратил в решето и водительскую кабину со всем её содержимым, и неудачника-пулемётчика, в буквальном смысле слова разобрав
– Мля-а-а-а!!! – восторженно завывал подо мной Сигизмунд, безуспешно пытаясь выцарапаться на свободу, но обивка сидушки когтям упорно не поддавалась.
– Бах-бах-бах! – вторил кошаку Вовин пулемёт.
– Бум! Бум! Б-бум-м-м-м! – хлестала по ушам винтовка Серхио.
– Так их, м-мать! – восторженно орал и я.
Чисто за компанию, ага. А потом вдруг наступила оглушительная тишина, и я резко сел, вывалив уже обе ноги наружу. АКМС с дымящимся стволом я по-прежнему держал в руках, готовый в любой момент открыть стрельбу, но в этом уже не было особой нужды – судя по всему, огневой налёт мы отразили с большим для противника уроном. Освобождённый Сигизмунд дёрнулся было соскочить на пол, но быстро сообразил, что уже ни к чему, и снова свернулся калачиком, врубив урчальник. Вова же, судя по сопению в гарнитуре, сосредоточенно высматривал очередного супостата. Ну а в конвое царило разорение: на первый взгляд, в нём не осталось ни единой не пострадавшей от обстрела машины, включая нашу. Ещё в глаза бросилась как минимум пара тел, валявшихся на земле, и подозрительные пятна на лобовухах. Меня аж замутило, как только я осознал, почему они такого бурого цвета. Ладно хоть Серхио отвлёк:
– Есть! Достал уродов!!!
Проследив за направлением его взгляда, я обнаружил трак прохиндеев, воткнувшийся в придорожный куст. Отъехать далеко они не успели, так что вполне можно было различить дыры в заднем окне. Получается, Серхио их из винтаря достал? Силён! Кто именно? Да оба – и стрелок, и ствол. То есть мы отбились. Вот только вопросов у меня было куда больше, чем ответов. Кто напал? Зачем? Нахрена Серхио грохнул переговорщиков? И почему именно здесь напали, то есть, по факту, уже в пригороде?!
– Твари! – злобно сплюнул Серхио. – Мигеля привалили! Надо глянуть, может, жив ещё! Энрике, прикрывай!
– Окей!
Выскользнув из кабины, я грохнул АКМС «бубном» на капот и сам приналёг на левое крыло: тут тебе и опора, и какое-никакое, но укрытие. Спина, правда, как голая. Но я уже частью мозга, ответственной за периферийное зрение, отметил любопытный факт: Вова в своём «гнездилище» развернулся вместе с пулемётом на сто восемьдесят градусов и что-то внимательно высматривал. При этом, судя по морщинам на лбу, мучительно пытался принять решение: палить, или ну его на фиг?..
– Что там, Вов?! – машинально перешёл я на русский.
– Уходят, твари! – рявкнул тот в ответ.
– А чего не стреляешь?!
– Не уверен, что они вместе! Эти только-только на подходе были, как пальба пошла, развернулись – и по газам!
– Тогда и впрямь ну его на хрен! – согласился я с решением напарника. – А с той стороны что?!
– Чисто!
Продолжить расспросы я не успел – отвлекли. А если конкретно, то наш новый знакомый.
– Медика, быстро! – заорал склонившийся над Мигелем Серхио.
Что странно, никто на его вопль не отозвался. А ещё из головной машины, в которой ехал Мигель, так никто и не выбрался. Всех поубивали, что ли? Не должны бы, облом-пулемётчик конвой с хвоста обрабатывать начал, этим в самом конце прилетело…
– Медика, мля! Быстро!!!
– Вов, ты куда?! – возмутился я, заметив, как тот спрыгнул с пулемётного модуля. – А прикрывать?! Мне, что ли, лезть?!
– Да всё уже, Проф! – на ходу отмахнулся тот. – Разбежались, крысы! Пацанам помогай!
Хм… ну и как он это себе представляет? Я ж не медик! Даже первую помощь оказать не в состоянии, особенно при огнестрельных ранениях. Ну не учат такому инженеров на «гражданке»! Я ведь в душе не сношаю, когда можно пострадавшего трогать, а когда лучше вообще не лезть! Максимум, могу жгут наложить на отстреленную конечность… наверное. Если не проблююсь… о, понял! Раз не могу сделать чего-то толкового, поработаю в роли «принеси-подай», тем более, кое-что в загашнике имеется…