Кончай печалиться, и тебе мужика найдем!
Шрифт:
– Если хотите знать наверняка, стоит ли вам иметь какие-либо отношения с человеком, задайте ему простой вопрос: моет ли он яйца. Если нет, прощайтесь с этим индивидом.
– Это с тобой надо прощаться.
Выключаю телевизор и становлюсь на уже привычную, но не слишком любимую мной беговую дорожку. Начинаю с легкого шага, заканчиваю интенсивной пробежкой. Час двадцать. Еле дышу, но, как ни странно, собой довольна. А после расслабляющей ванны и подавно. Ну, подумаешь, узнают, что я врач. Я не открою дверь,
Настроение приподнимается еще больше, когда смотрю на собственное отражение в зеркале. Осталось пару лишних килограммов. И даже целлюлита не видно. Пожалуй, я собой довольна.
Вопреки расхожему мнению, что женщины приводят себя в порядок ради внимания мужчин, я не из их числа. Мне нужно чувствовать самой, что я по-прежнему красива, а не для какого-то чмыря, которого нужно непременно иметь, чтобы, не дай Боже, не прослыть в обществе старой девой.
Когда я слышу звонок в дверь, мои ягодицы напрягаются так, как даже не соизволяют при ягодичном мостике. Председатель с давлением или спиной? Или его жена с «что-то там тянет в боку»? А может, бабушка? Да уж, вот я и дожила, что ее визит кажется лучшим из зол. Тихо подхожу к двери.
Смотрю в глазок и глазам своим не верю. Серьезно? Этот придурок бессмертный, что ли?! Нормальная бы на хрен через дверь послала. А где я и нормальность? Тем более, когда месячные на носу и хочется всех раскромсать.
Открываю дверь и…все. Все заготовленные проклятия испаряются в миг, как и деньги на карточке, после посещения ягодного сайта, когда в нос ударяет запах пельменей. Жареных. Моих любимых! У этого гамадрила в одной руке миска горячей ароматной запрещенки, в другой пакет.
Картина маслом, я с недоедитом вся в его тарелке, он, к гадалке не ходи, в моем одеянии. Без лишней скромности, с уверенностью могу сказать, что моя пижама в виде черных шелковых шортиков и такого же цвета маечки, вызвали загруз у любителя долбить мои нервы.
– Черт, я был уверен, что встречу тебя в обереге от секса.
– В чем?
– В зачуханной майке, протертых штанах, ну или классика – фланелевый цветастый халат из девяностых.
– Вы забыли, Константин. Бигуди.
– Да чего уж там мелочиться. Сразу с химической завивкой.
– Точно. Но не срослось, – демонстративно поправляю распущенные волосы.
– Меня все-таки ждала?
– Конечно, в ящике молоток припрятан. Специально на случай если ты явишься, чтобы пробить тебе башку.
– Ой, короче, – протягивает мне миску с пельменями. Ох, разрази меня гром! – У меня в пакете смачный кусок сала с добротной прослойкой мяса и почищенный чеснок. Не китайский, заметь. А еще домашние блинчики с творогом, поджаренные на килограмме сливочного масла, – ах ты сукин сын! – И бутылка хорошего коньяка. Предлагаю зарыть топор войны. Впустишь?
Впустить? И тут в голову некстати
– Ответь на один важный вопрос: нужно ли мыть яйца?
– Не такого я ожидал. Фух. Ну ладно. Я мою каждый день. Опережая твой другой вопрос: писюн я мою не просто каждый день. А дважды, трижды и вообще я крайне чистоплотный, – в принципе каков вопрос, такой и ответ.
– Вопрос был про куриные яйца.
– Ах, куриные. Час от часу не легче. Может, впустишь и о чем-то другом поговорим?
– Отвечай на вопрос или проваливай отсюда.
– У тебя тарелка моих пельменей вообще-то.
– Что упало, то пропало. Отвечай. В случае правильного ответа, я, так уж и быть, послушаю твои извинения и объяснения и пущу тебя на коврик, который твой кот не успел обосрать, только потому что он с внутренней стороны квартиры.
– А я как бы и не собирался извиняться. Ладно, ладно. А какой правильный ответ?
– Говори, как думаешь.
– Сначала отдай пельмени, – а вот хрен тебе. Слюна уже не в силах удержаться во рту. Запах такой, что бургер нервно курит в стороне.
– Комбинацию из трех пальцев знаешь?
– Правду говорят, что внешность обманчива. Такое миловидное личико и такая…Адольфовна.
– Отвечай!
– Да, мой фюрер. Конечно, мыть! – ну вот и проваливай отсюда без пельменей. – Наверняка таков правильный ответ. Но я не мою и мыть не собираюсь, – да чтоб тебя.
– Ладно, – нехотя бросаю я, отступая в сторону. – Проходи.
– Это что правильный ответ?
– Это ответ, удовлетворяющий меня. Можешь покаяться сразу здесь на коленях почти на чистом коврике.
– Детка, на колени обычно ставлю я.
– Будь добр, оставь эту псевдо маскулинную хероту за пределами моей квартиры.
– Ох ты ж едрен камертон, все сложнее, чем я мог представить. Все, можно проходить?
– Только если носки чистые и без дырок.
– У меня даже ногти чистые.
– Радость-то какая.
– Ой, не найти тебе мужа, Адольфовна.
– Меня зовут Аля. И я его не ищу.
– Ага, точно. Запамятовал.
На черта я пропускаю его на кухню? Совсем головой тронулась? Я что ради блинов и пельменей готова его терпеть? Идиотка.
– Ладно, каюсь, иногда я шумел до одиннадцати, ну максимум до двенадцати. И то несколько раз, потому что у меня горели заказы, и я не успевал. Да и кто вообще ложится спать до двенадцати?
– Все нормальные люди. Я, например, ложусь в десять, потому что именно в период до двенадцати вырабатываются нужные гормоны. В том числе влияющие на молодость.
– Ты поэтому в тридцать пять выглядишь на тридцать четыре? – чего?! – Ладно, тут вру. На двадцать семь. Но это не отменяет того факта, что ты стерва.