Кондор принимает вызов
Шрифт:
Он облизнул потрескавшиеся, кровоточащие губы. Надо же, всего за час управились. На такой скорый результат Бушмин и сам не рассчитывал.
В пустом дверном проеме мелькнул человеческий силуэт. Бушмин даже ухом не повел — то был Мокрушин. Все это время они были связаны с Володей незримой нитью. Лучшего напарника в таком деле, как это, он пожелать себе даже не смог.
Володя уселся с ним рядышком прямо на бетонное перекрытие, опершись двумя руками на «винтарь».
— Уф-ф... Такого «бордельеро» я даже в Грозном не
Помолчав немного, подвел итог:
— Из-за неспособности обеих сторон продолжать бой рефери вынужден прекратить поединок досрочно.
Бушмин чутко прислушивался к тому, что происходит в эти минуты в округе.
— Володя, ты пока тут перекури, а я еще в одно место прошвырнусь...
Долматов, осознав, что угодил в смертельный капкан, попытался вырваться из огненного мешка. Его до конца прикрывал телохранитель — Риттер знал, что этого человека зовут Круглов и он повсюду следует за Скорцени. С Риттером было трое отборных боевиков.
Сшибка между ними закончилась именно так, как и должна была она закончиться.
Круглов и двое боевиков Риттера мертвы — их тела остались лежать возле соседней «коробки».
Третий тяжело ранен и вот-вот должен «отойти». Как и Долматов, из перерезанного горла которого толчками выплескивается черная жидкость.
Риттер наступил кованым ботинком ему на грудь, вернее, на пробитый в двух местах броник. Конечности Долматова мелко подрагивают — отходит. Риттер настолько был зол на него, что не удержался и всадил тому в голову остаток обоймы.
И в этот момент позади себя он услышал спокойный, уверенный голос:
— Закончил? А теперь обернись.
Риттер понимал, что у него нет никаких шансов. Одного он понять не мог: что это за человек и как ему удалось подобраться вплотную к нему так бесшумно.
Риттер медленно обернулся. Рука стала опускаться к рифленой рукоятке тесака.
— Не узнаешь? Темно... Так я представлюсь. Бушмин. Гвардии капитан. У тебя должок подсобрался. Пора бы уж и заплатить.
Риттер попытался молниеносным движением выхватить из ножен тесак.
Неодобрительно кашлянул «вул», просверлив Риттеру дыру в переносице. Он плашмя свалился сверху на Долматова — крест-накрест.
Вот и пересеклись их пути-дорожки.
На этот раз — навсегда.
Бушмин постоял немного, сплюнул себе под ноги и пошел прочь. Вернее, к Володе Мокрушину. На этом их миссия завершена, пора было уходить.
— Вот и ладненько, — негромко произнес он. — Вот и поквитались...
И еще в эти мгновения почему-то вспомнился ему плакат, висевший в казарме 1-й роты десантно-штурмового батальона:
СЛУЖИШЬ В МОРСКОЙ ПЕХОТЕ — ГОРДИСЬ!
Хмурое рассветное утро. Пейзаж окрашен в серые тона, как на рисунке карандашом. Пахнет водорослями и рыбным прилавком. Плотная дымка тумана
Человек, одетый в плащ и шляпу, вышел на свою обычную прогулку. На пляжик, огороженный кольями с колючей проволокой.
Ну почему не звонят? Почему ему не перезвонил Ланге? Или сам советник Велп? Они же должны понимать, что случилось какое-то чудовищное недоразумение...
Почти вслед за ним по лестнице на берег спустился охранник с сотовым телефоном в руке.
Жестом попросив охранника удалиться, Кожухов поднес трубку к уху.
— Сан Саныч? Ростислав вас беспокоит... Мне только что звонил Слепцов...
Кожухов терпеливо ждал продолжения. Слепцов — начальник СБ «Балтинвеста». Вряд ли у него могут быть хорошие новости.
— Тихомиров погиб, — после зловещей паузы добавил зять.
— Как? — выдохнул в трубку Кожухов. — Когда? Где?
— Минут сорок назад... Он выехал на служебной машине... К вам направлялся, Сан Саныч... Лобовое столкновение с грузовиком... на девятом километре. Тихомиров — насмерть...
Так и не отключив линию, Кожухов сунул сотовый телефон в карман плаща и стал медленно расхаживать по пустынному пляжу. В голове стоял тихий звон, и этот неприятный звук мешал ему сосредоточиться. И мысли разные дурацкие лезли в голову. К примеру, вспомнился вдруг вчерашний разговор с дочерью: «Папа, он задумал что-то ужасное. Он совершенно перестал тебя бояться. Ты не понимаешь, да? Он поступает со мной так, будто у меня уже нет отца...»
Кожухов подавил тяжелый вздох. Сам виноват: пригрел змею на груди. Дочь права — «гаденыш» готов нынче ужалить своего благодетеля.
Придется принять меры. О том, чтобы ждать целый месяц, пока Ростислав «перехватит» бизнес Казанцева, не может быть и речи. Проблему следует разрешить немедленно — настолько быстро, насколько это возможно.
Кожухов внезапно остановился. Встал как вкопанный и, отказываясь верить собственным глазам, уставился под ноги. Затем медленно присел на корточки и поднял с песка крупный, величиной с кулак, окатыш янтаря.
Во рту у него пересохло. Он ведь регулярно прогуливается здесь, а штормов давно уже не было... Как же он раньше не заметил такую красоту?
Это был не просто янтарь, а янтарь с инклюзом — причем редчайший, воистину уникальный образчик. Возможно, единственный и неповторимый в своем роде.
В кусочке прозрачной ярко-желтой смолы была заключена миниатюрная ящерица. Невероятно — но она выглядела как живая. Глаза-бусинки пристально смотрят на человека, острый язычок напоминает змеиное жало...
Кожухов протяжно охнул. Кажется, эта тварь действительно укусила его. Пальцы инстинктивно разжались сами, и опасная находка упала на песок. Он недоумевающе уставился на ладонь, затем сделал несколько неуверенных шагов и медленно, заваливаясь на бок, рухнул лицом в песок.