Кондуктор, нажми на тормоза
Шрифт:
Боевиков было шестеро. Вышли, потянулись, разминая отекшие чресла, справили нужду. Мрачного вида приземистый бородач с глубоким шрамом над правой бровью что-то сказал молодому парню с черными холодными глазами. Тот явно рисовался под американского спецназовца из дешевых видеобоевиков – разведенные в стороны ноги, автомат, крышкой ствольной коробки упертый в плечо, черный жилет с разгрузкой. Только вот висевший на поясе кинжал в инкрустированных ножнах не соответствовал создаваемому образу, что, впрочем, того ничуть не смущало. Он важно кивнул в
За ним потянулись еще два боевика... Если бы они просто зашли и вышли из автобуса, но нет, эти твари вытащили оттуда трех связанных русских солдат, словно мешки с трухой, швырнули их на землю.
Солдаты еще до того были жестоко избиты – живого места на них не было. У одного была перевязанная нога, у другого рука – повязки чуть ли не черные от крови и грязи. Чеченцы хором загоготали, собрались в круг и принялись методично обрабатывать пленников ногами.
– Спокойно! Спокойно!
Командир группы призывал к спокойствию, но Радик слышал, как дрожит от возмущения его голос. Группа смогла бы нанести сокрушительный удар по боевикам – силы и средства для этого имелись. Но группа была нацелена на выполнение конкретной боевой задачи – нельзя было вмешиваться в ход столь жутко развивающихся событий.
Чеченцы перестали избивать солдат, но круг не разомкнули. Тот самый молодой боевик а-ля американ профи схватил одного пленника двумя руками за голову, оторвал от земли, рывком поставил на колени. Радик видел ужас в глазах солдата. Это был предсмертный ужас – дикий, безумный, парализующий. Пленник чувствовал приближение смерти, и он не ошибся. Чеченец стоял сзади, одной рукой он задрал голову бойца, второй неожиданно быстро вытащил кинжал из ножен и уверенным движением молниеносно вскрыл парню горло. Фонтан крови, предсмертный хрип – все это намертво и шокирующе врезалось в сознание.
Чеченец зарезал русского солдата с такой легкостью, как будто это был баран, а не человек. И, судя по всему, останавливаться он не собирался. Оторвал от земли второго солдата, занес над ним окровавленный кинжал...
Радик и сам не понял, зачем он выстрелил в поднятую руку. Надо было бить на поражение, он почему-то решил сначала обезоружить противника... Прибор бесшумной стрельбы заглушил звук выстрела и никак не повлиял на его точность. Пуля вошла чеченцу в запястье. Он выронил кинжал, но, хватаясь за простреленную руку, проявил невиданную прыть. То ли инстинкт самосохранения швырнул его под автобус, то ли быстродействующим сознанием до этого дошел – так или иначе повторным выстрелом Радик достать его не смог.
Зато другие боевики не были столь расторопными. А по ним стрелял не только Радик. Бесшумные автоматы «ВАЛ» создали самый настоящий вал огня. Чеченцы ответили несколькими нервными бестолковыми выстрелами – в белый свет как в копеечку. На этом их боевой путь был закончен...
– Третий, ну какого хрена! – обращаясь к Радику, выкрикнул в эфир командир.
Его голос был полон гнева, но
– Третий, Четвертый! Забрать пацанов! Группа, приготовиться к отходу!
Командир принял решение выводить группу из засады. Все правильно: место засвечено, возможно, на базу боевиков поступил сигнал о внезапном нападении... А сигнал этот мог подать тот самый боевик, который и зарезал пленника. Радик не обнаружил его среди убитых. И окрест нигде его не было. Судя по всему, он пролез под автобусом и скатился вниз по крутому обрыву... Возможно, разбился. Возможно, нет... В любом случае надо было уходить...
Война шла полным ходом, но кто-то шибко умный наверху принял решение вывести из Чечни разведотряды от бригад Московского, Сибирского, Уральского, Забайкальского и Дальневосточного военных округов. В зоне боевых действий остался отряд специального назначения Северо-Кавказского округа. Тиховский спецназ также вернулся к месту постоянной дислокации.
Нельзя сказать, что Радику это нравилось. Он человек военный, и пока идет война, он должен воевать. Но с начальством, как известно, не спорят...
И вот он снова в расположении своей бригады. Конец августа, тепло, мирное небо над головой. Расслабуха... А сейчас он отправится к Ларе: соскучился по ней. Обрадовать ее надо – своим появлением и новым званием: на днях очередной звездочкой на погон уважили.
Он не сообщал ей, когда вернется домой. Поэтому его появление должно было стать для нее неожиданностью. Как же она обрадуется... В предчувствии торжественного момента Радик нажал на клавишу звонка. И с удивлением уставился на парня, который открыл ему дверь. Суровые черты лица, майка-безрукавка обтягивает мускулистый торс, шорты открывают мощные волосатые ноги...
– Э-э, а что, Лариса здесь не живет? – опешил Радик.
Парень напряженно смотрел на него. Ох, как не нравился ему этот взгляд.
– Почему не живет? Живет... Мы вместе живем... А ты Радик?
– Да я-то Радик. Ты сам-то кто такой?
Он не мог поверить в то, что его Лара может жить с кем-то, кроме него. Это противоестественно...
– Яша меня зовут... Шел бы ты отсюда, лейтенант, а?
– Во-первых, старший лейтенант. Во-вторых, кто ты такой, чтобы меня посылать?
Радик уверенно шагнул в дверной проем, плечом оттолкнул Яшу. Но тот вдруг решил его остановить, запоздало схватил его за рукав куртки. И тут же сам схватился... за свой расквашенный нос. Только сейчас до него дошло, что спецназовец ему не по зубам.
– Ой-ё! – приседая на корточки, взвыл он.
В этот же момент из комнаты выскочила Лара. Красивая, ухоженная – как будто только что из дорогого салона красоты, яркая, благоухающая, в коротком облегающем платье.
Она обеспокоенно глянула на Яшу и возмущенно уставилась на Радика.