Конец «черных рыцарей»
Шрифт:
Карпо и его приятель встрепенулись. Рыжий вытащил из уха прибор и сунул в карман. Карпо убрал руку со стола. Новый посетитель постоял немного и вышел. Карпо с приятелем пошли следом за ним.
«Любопытно!» — подумал инспектор, взял шляпу и тоже вышел.
Он заметил, что рыжий парень направился вверх по бульвару в сторону Люксембургского парка. Карпо не было видно. Шагах в двадцати впереди рыжего инспектор увидел высокого человека. Тот уже миновал лицей имени Святого Людовика и шел дальше вверх. Дойдя до площади, он повернул направо, в сторону
Тотчас же события начали ускоряться.
Фриссон увидел, что Карпо перебежал бульвар с левой стороны. Рыжий ускорил шаг и свернул за угол одновременно с Карпо. Фриссон сам заспешил и, едва войдя в парк, увидел, как в аллее долговязый ловко расправлялся с двумя напавшими на него ворами. Первый — рыжий — пытавшийся схватить его сзади, вдруг перелетел через плечо своей «жертвы» и шлепнулся навзничь на дорожку. Карпо бросился на долговязого, но тот ногой лягнул его в низ живота, и он со стоном свалился рядом с рыжим. Долговязый повернулся и быстро исчез.
Фриссон вытащил свисток. На его призыв прибежали два полицейских и надели на неудачливых воров наручники. Вскоре подъехала крытая машина, в нее без церемоний запихнули воров и повезли в ближайший участок.
Перед тем как сунуть воров в одиночные камеры, их обыскали. Кроме слухового аппарата у рыжего да маленькой черной коробочки величиной с пачку папирос у Карпо, ничего особенного у них не нашли...
Фриссон устроился в кабинете шефа: в половине десятого вечера тот был уже дома.
— Эй, сержант, приведи сюда Карпо! Да пошли кого-нибудь за бутербродами. Я с утра ничего не ел! — крикнул Фриссон.
Впереди сержанта шел Карпо. Он был бледен и держался руками за живот.
— Садись, — приказал ему инспектор. Сержанту он передал несколько монет и попросил принести два бутерброда с ветчиной.
Карпо сидел и время от времени глухо стонал.
Фриссон молча наблюдал за ним. Так прошло несколько минут. Вошел сержант и передал инспектору бутерброды.
— Быстро, — отметил тот, — спасибо.
Левой рукой он держал бутерброд, а правой высыпал из конверта содержимое карманов Карпо Из кармана своего жилета он достал золотую брошку и положил с вещами Карпо. Тот все еще сидел с опущенной головой и тихо стонал.
Съев один бутерброд, Фриссон вытер ладонью губы.
— Ну что же ты молчишь, дорогой Карпо? — сказал он спокойно.
В ответ Карпо простонал и поднял голову.
— О чем говорить? — пробурчал вор.
— Ты мог бы поздороваться, — весело ответил ему Фриссон, — затем начал бы рассказывать, как попал в эту переделку... Кстати, ты можешь стонать, если тебе это доставляет удовольствие. Меня это не беспокоит, только пусть стоны не слишком мешают твоему объяснению.
— Что мне объяснять, господин инспектор? — возразил Карпо. — Иду я по парку и вдруг кто-то лягнул меня в живот. Потом два жандарма запихивают меня в автомобиль, везут сюда и бросают в грязную камеру. Разве я должен объясняться? Где тот, что меня изувечил?
Не торопясь инспектор откусил кусок от второго бутерброда и с улыбкой разглядывал Карпо.
Тот опустил глаза и увидел на столе черную коробку, ножик, пачку папирос, спички, карандаш, мелочь и... брошку.
«Что за брошка? — подумал Карпо. — Ох, ох, устроит мне этот флик подвох. Это не моя брошка!»
Фриссон пальцем правой руки перебирал вещи на столе. Постепенно он отодвинул в одну сторону все, кррме золотой брошки. Он взглянул на вора, откусил еще кусок бутерброда и стал медленно жевать.
Керпо опустил голову, сильнее прижал руки к животу и снова застонал.
С полным ртом Фриссон сказал ему:
— Думай, дружок!
Пока он ел, Карпо продолжал стонать. Фриссон вынул платок, вытер губы и пальцы, сунул платок обратно в карман и откинулся на спинку стула. Он улыбался, слегка похлопывая себя по животу.
— Ну вот теперь я чувствую себя лучше. Можно хоть всю ночь с тобой беседовать.
Карпо с тоской в глазах поднял голову.
— О чем же беседовать, господин инспектор? — взмолился он.
— Можешь мне рассказать, какими судьбами ты очутился так далеко от товарной станции, да еще в этом квартале. Ты также можешь объяснить мне, почему пошел за тем долговязым в парк и за что он лягнул тебя в живот. У твоего рыжего приятеля, наверное, сотрясение мозга, если, конечно, они у него есть в голове. Потом мы можем потолковать об этой черной коробке. Да вот и об этой милой брошке тоже можно поговорить.
— Это не моя брошка! — крикнул Карпо.
— Вот хорошо, что ты признался. Я не ожидал найти у тебя в кармане эту безделушку, и когда увидел ее, подумал, что она не твоя и что ты ее украл.
— Видит бог, не крал я брошки.
— Да ты, друг Карпо, не волнуйся. О брошке мы можем и потом поговорить. Правда, ювелир, у которого ты стащил ее, несомненно, скажет, что это его вещичка... Но об этом потом. А теперь скажи мне, что ты делал в парке?
Карпо издал еще два стона и, не глядя на Фриссона, ответил:
— Гулял.
— Один?
— Нет, господин инспектор. Я гулял вместе с Жоржем, моим приятелем.
— И часто ты гуляешь в парке с твоим приятелем Жоржем?
— Да вы сами знаете, господин инспектор, что я только пять дней назад вышел на волю.
— И сразу же захотел погулять с приятелем в центральном парке, так далеко от твоего уютного дома?
Карпо с досадой отвернулся.
Фриссон поглядел на него и улыбнулся.
— Вот ты и обиделся! Это нехорошо. Мы мирно беседуем, а ты в бутылку полез... Может быть, у тебя с Жоржем были какие-то причины, потянувшие вас в парк? Но объясни мне, почему Жорж вдруг сделал сальто-мортале через плечо незнакомого джентльмена и шлепнулся оземь с такой силой, что потерял сознание, а ты подпрыгнул в воздух и ударился животом о ногу того же джентльмена?