Конец детства (сборник)
Шрифт:
— Пойду соберу чего-нибудь.
— Когда все успокоится, можешь приходить, — сказал Эндрюс. — Мы будем тебе рады.
— Спасибо и на этом, — ответил Блэйн.
Глава тридцатая
Блэйн сидел под одиноким деревом на небольшом уступе одного из самых высоких холмов и смотрел на реку. По небу черным пунктиром черкнула стайка спускающихся в долину уток.
А когда-то, подумал он, в это время года небо чернело от стай, улетающих с севера, от первых неистовых вестников зимних метелей. Теперь их осталось совсем мало — часть перебита
В свое время по этой земле ходили стада бизонов и в каждом ручье можно было поймать бобра. Сейчас же бобров почти нет, а бизоны исчезли вообще.
Вот так человек и истребляет жизнь, думал Блэйн, иногда делая это из ненависти и страха, иногда — просто ради забавы.
А если план Финна осуществится, все повторится, только истреблены будут не животные, а паранормальные люди. Конечно, в Гамильтоне приложат силы, чтобы сделать все от них зависящее, но много ли они успеют? У них есть тридцать шесть часов, чтобы передать предупреждение. Допустим, сократить число происшествий удастся, но предотвратить все случаи? Вряд ли.
Впрочем, мне какое дело, сказал себе Блэйн. Что о них беспокоиться, когда они меня просто выгнали. Люди, которых я считал своим народом, город, где почувствовал себя дома, — они от меня отказались.
Он наклонился и подтянул лямки у рюкзака, куда Джексон сложил еду и фляжку с водой.
Позади послышался шелест, и Блэйн, напружинившись, резко повернулся.
Над травой, приземляясь, зависла девушка, грациозная, как птица, и прекрасная, как утро.
Блэйн глядел на нее, захваченный ее красотой, потому что до этого он ее фактически не видел. Только однажды, в тусклом свете автомобильных фар, и еще раз, прошлой ночью, в полумраке гостиничного номера — не более минуты.
Вот ее ноги коснулись земли, и она подошла к нему.
— Я только что узнала, — произнесла она. — Мне так стыдно за них. Вы пришли к нам, чтобы помочь…
— Ничего, — сказал Блэйн. — Не стану спорить, это больно, но я могу их понять.
— Они всю жизнь старались, чтобы на нас не обращали внимания. Они мечтали жить по-человечески. Они не могут рисковать.
— Да, это так, — согласился Блэйн. — Но я видел и таких, кто не боится риска.
— Мы, молодежь, доставляем им столько беспокойства. Нам не следовало бы устраивать развлечения на День всех святых, но ничего нельзя поделать — мы и так почти не выходим из дома. А праздники бывают так редко.
— Я очень обязан тебе за ту ночь, — сказал Блэйн. — Если б не ты, мы с Гарриет оказались бы в ловушке…
— Мы сделали все, что могли, для мистера Стоуна. Надо было торопиться, и мы не смогли соблюсти все формальности. Но на похороны пришли все. Он похоронен на вершине холма.
— Твой отец рассказал мне.
— Мы не могли сделать надпись или поставить плиту. Мы просто срезали дерн, а потом положили его на место. Догадаться невозможно. Но у всех нас место записано в памяти.
— В свое время мы со Стоуном были друзьями.
— Когда работали в “Фишхуке”?
Блэйн кивнул.
— Расскажите мне о “Фишхуке”, мистер Блэйн.
— Меня зовут Шеп.
— Хорошо, Шеп. Расскажи.
— Это целый город, огромный
— Шеп, а почему нас туда не пускают?
— Не пускают?
— Некоторые из нас писали туда и в ответ получили бланки заявлений. Только бланки, и больше ничего. Мы их заполнили и отправили. На этом все кончилось.
— Тысячи людей хотят попасть в “Фишхук”.
— Ну и что? Почему не пустить нас всех? Пусть “Фишхук” будет нашей страной. Где все униженные наконец найдут покой.
Блэйн не ответил. Он закрыл от нее свой мозг.
— Шеп! Шеп, что случилось? Я что-то сказала не то?
— Послушай, Анита. Вы не нужны “Фишхуку”. “Фишхук” уже не тот, каким вы его считаете. Он изменился. Он превратился в корпорацию.
— Да, но мы же всегда…
— Знаю. Знаю. Знаю. Земля обетованная. Единственная надежда. Эльдорадо. Все совсем не так. “Фишхук” — это гигантская бухгалтерия. Там подсчитывают убытки и прибыли. О, он, несомненно, помогает человечеству: он дает ему прогресс. Теоретически и даже практически. “Фишхук”– самое грандиозное предприятие за всю историю. Но не надо искать там человечности. Или родственного чувства к остальным паранормальным. Если мы хотим обрести свою “землю обетованную”, нам ее надо строить собственными руками. Нам надо драться и драться, чтобы останавливать финнов и срывать операции типа “Дня всех святых”…
— Собственно, я ведь для этого и пришла. Чтобы сказать, что ничего не получается
— А телефон…
— Мы позвонили в два города — Детройт и Чикаго. Попробовали в Нью-Йорк, но нас не соединили. Можешь себе представить: не соединили с Нью-Йорком. Потом мы попытались связаться с Денвером, но нам сказали, что линия не работает. И мы испугались и прекратили попытки…
— Прекратили! Вы не можете прекращать!
— У нас есть несколько дальних телепатов, мы сейчас пытаемся наладить связь через них. Но у них пока не получается. В дальней телепатии нужда возникает редко, поэтому она не слишком отлажена.
Блэйн застыл, не веря собственным ушам.
Не могли дозвониться в Нью-Йорк! Нет связи с Денвером!
Неужели Финн держит все это в руках?
— Не держит в руках, — поправила его Анита, — а только расставил своих людей в стратегических точках. Не исключено, что в его силах нарушить систему связи во всем мире. А поселения вроде нашего находятся под его постоянным наблюдением. В другие города мы звоним не чаще, чем раз в месяц. А тут три звонка за пятнадцать минут. Финн почувствовал неладное и блокировал нас.