Конец фильма
Шрифт:
— Вполне, — расслабился дед, забирая деньги и проверяя их на свет.
— Что, прокатывают часто?
— А то нет! То сбегут, то деньги фальшивые кинут. Ночью я вообще не везу, пока вперед не заплатят.
— Ты, дед, все-таки с железкой не шути.
— Не боись, я еще никого не огрел. Так только, попугать.
Агенты опять прохлаждались. Но сейчас Грязнов на них полкана спускать не собирался — он был в благодушном настроении.
— Сидите, сидите, господа гусары, — кивнул
— Шеф, — дурашливо вскочил Самохин, — разрешите доложить?
— Вольно. Где тут заключение экспертов?
— Вот! — протянул бумагу Самохин. — А еще вам повестка, шеф.
— Повестка?
— Э-э… Кутузовская районная прокуратура… — прочитал по бумажке Самохин.
— Дай! — вскинулся Грязнов.
— С прискорбием сообщает, что она не существует в природе…
— Купил, — расслабленно улыбнулся Грязнов.
— Гарипов ваш очнулся, — в том же тоне сказал Самохин. — Следак звонил.
— Шутишь? — серьезно спросил Грязнов.
— Следак сказал: Гарипов теперь ваш, можете его допрашивать.
Пришлось снова бежать на улицу и ловить машину. Вообще-то Денис мог доехать до больницы и на своей, но ему очень хотелось читать сценарий дальше. Он вообще никогда не читал того, что писал его товарищ Кирилл Медведев.
Лес. Натура. Ночь.
Некрасов оступился и скатился с тропинки в овраг.
— У, зараза, — тихо выругался он.
— Ты что, Женька? — спросил Сабанов.
— Да ногу, кажись, подвернул.
— Встать на нее можешь? — Белоусов спрыгнул в овраг и присел с фонариком к Некрасову.
— Ой, нет! Добей меня, командир…
Лес. Натура. День.
Под утро они все так же брели по лесу.
Белоусов поддерживал хромающего Некрасова. Тот немного опирался на больную ногу, страдальчески морщась от боли. Сабанов нес два рюкзака — свой и Жени.
Галя все чаще и чаще останавливалась.
— Давай мне! — Сабанов взял рюкзак у девушки. — Галка, все будет нормально.
— Где — нормально? Всю ночь протопали! — В голосе Белоусова послышались истеричные нотки.
— Все, не могу больше. Хочу жрать. — Антон резко сбросил рюкзак и лег на землю.
Сабанов решительно, без слов попытался поднять Антона, но тот оттолкнул его от себя.
— Отстань! — злобно закричал Антон. — Никуда не пойду! Иди сам.
— И я больше не могу, — еле слышно проговорил Некрасов.
Он опустился на землю, болезненно пробуя пальцами распухшую ногу.
— Нельзя, нельзя, нельзя так! — с силой заговорил Сабанов. — Надо держаться. И только всем вместе.
— Мы подохнем здесь, — сказал Антон. — Блин, смешно, заблудились в каком-то поганом Подмосковье!
— Есть
— Да вы что, с ума сошли? Никто не умрет, вы что! Вы слышите меня? Сабанов заметался между друзьями.
Галя громко всхлипнула.
— Потом еще сто раз будем об этом вспоминать. И смеяться…
— Смеяться, да? Смеяться? — Антон начал истерично хохотать. — Да мне уже смешно — до чертиков.
— Хватит! Что вы как дети! Я вас выведу. Я вам обещаю. Клянусь! Только заткнитесь.
Сабанов начал поднимать ребят, встряхивая, обнимая их, приводя в чувство. И уверенно, словно гипнотизируя своей силой, смотрел каждому из них в глаза:
— Встать! Я вам сказал: встать!
И, подталкивая их в спину, снова повторял обнадеживающе:
— Все будет хорошо. Я вам обещаю! Я вас выведу! Только всем вместе! Держаться!
Медсестра поправила у Гарипова капельницу. Потом склонилась над ним, поправляя подушки.
Гарипов с трудом, но дотянулся забинтованной рукой до ягодиц медсестры.
— Перестаньте, вам сейчас нельзя. Я имею в виду, двигаться нельзя. — И медсестра удалилась, отчаянно виляя бедрами.
— Нет, ты видел ее, а? Какая цаца! Она меня вылечила! Чудо!
Грязнов сел на стул рядом с кроватью.
— Ну как вы?
Выражение лица Гарипова резко изменилось:
— Плохо. Очень плохо. Слушай, я сразу говорил, что это Линьков, да?
— Ну успокойтесь…
— Меня убить хотели, а я должен быть спокоен, да?..
— Давайте по порядку. Что там случилось?
— Так я уже следователю рассказал.
— Ничего, вы просто повторите. Итак, что случилось?
— «Что», «что»! Прибежал Линьков, полез меня бить, потом давай стрелять.
— Вот так прямо с порога и начал бить?
— Да фашист он, я же говорил. Всех людей ненавидит. Меня в первую очередь. Видел у него патроны?
— А Линьков говорит, что патроны подсунули вы…
Гарипов выкатил глаза:
— Вуа! Что говорит?! Он убийца, а ты ему веришь?! Он в меня стрелял, а ты ему веришь?! Если черный, так все, преступник, да?!
— Тут такая история, Гарипов: на патронах нет отпечатков пальцев Линькова. А вот ваши имеются. Это вам следователь сказал?
— Вуа! Откуда?
Грязнов пожал плечами.
— Чудо, наверное.
Гарипов закрыл глаза.
— А кто там еще был?
— Мои друзья.
— Фамилии, имена, место жительства.
— Не знаю. Я устал.
— А что вы делали ночью в цеху?
— Работал, — криво усмехнулся Гарипов.
— Стахановец?
— Вуа! Не хотел идти домой! У меня в семье проблемы. Интимного характера. Устраивает?